– Собирай вещи и убирайся. Видеть тебя больше не хочу в городе, – говорит она Хагену. Он кивает, идет, качаясь, по коридору. Рада смотрит ему в спину. Охранник по имени Броган говорит, что к ней пришла Мэйдд Нойдеккер. – Нойдеккер? – Рада вспоминает ее мать, устало качает головой.

Встреча. Крики чокнутого попугая какаду. «Нужно выкинуть чертову птицу следом за Хагеном», – думает Рада. Ведет Мэйдд Нойдеккер и Макса Бонера в бар. Слуг немного, но Рада думает, что желающие избавиться от Гэврила найдутся.

– Если кто-то захочет вашу кровь или тело, скажите, что вы мои друзья, – предупреждает Рада, перед тем как уйти. Мэйдд кивает.

Около часа они сидят с Максом за барной стойкой и тянут коктейли за счет заведения. Недалеко от них, за столом слуга пьет кровь молодой девушки. От клубящегося в воздухе дурмана слезятся глаза. Афродизиак и опиум проникают в кровь, будоражат сознание. Либена сидит за дальним столом, наблюдает за ними, слушает. Ей нет до них никакого дела, но она зла на Раду. И дело уже не в Аделе. Дело в том, что Рада дала ей, Либене, обещание, но не сдержала. Старая слуга увлеклась молодым любовником и съехала с катушек. Нужно встряхнуть ее. Либена думала об этом последний месяц. Сегодня, после того, как Рада устроила очередное унизительное шоу с Аделой в главной роли, Либена решила, что убьет Хагена. Выждет пару дней и убьет. Вечером Рада велела установить на подиум кожаную кушетку, и когда Адела пришла в бар, сказала ей, что хочет воссоздать одну из сцен, в которых та снималась в Калифорнии, затем позвала Хагена и заставила смотреть.

Либена наблюдала за ними и уже видела, как забирает жизнь Хагена. Других вариантов не было. Не было, пока она не увидела Мэйдд Нойдеккер, которую Рада представила, как своего друга. Либена подумала, что если она убьет Хагена, то они с Радой могут стать навсегда врагами, но вот убийство Мэйдд… Оно лишь покажет Раде, что нужно очнуться, встряхнет ее.

Либена дождалась, когда Мэйдд наберется смелости, чтобы поговорить с другими слугами о Гэвриле, и поманила ее к себе. Мэйдд и Макс нерешительно подошли.

– Мы здесь не для того, чтобы продать кровь или что еще, – спешно сказал Макс.

– Я знаю, – Либена улыбнулась, показала на свободный стул. Мэйдд села. Макс остался стоять. Взгляд невольно цеплялся за подиум и кушетку, на которой лежало оставленное Аделой нижнее белье.

– Не жалей, что опоздал. Шоу было дерьмовым, – подмигнула ему Либена.

Начавший пьянеть от паров афродизиака мозг заставил Макса вздрогнуть.

– Так, значит, вы хотите убить Гэврила? – спросила Либена Мэйдд Нойдеккер и тут же нетерпеливо взмахнула рукой, показывая, что ее не интересуют подробности. – Если будет нужно, то я увижу это в твоих воспоминаниях.

– Не увидишь, – сказала Мэйдд. – Если захочу, то не увидишь.

– Так ты тоже пьешь кровь древних?

– Моя мать была слугой.

– И поэтому Рада считает тебя своим другом? – Либена снова нетерпеливо взмахнула рукой, показывая, что не хочет слушать подробности, предложила выпить. Мэйдд отказалась. Либена смотрела ей в глаза и пыталась решить, где убьет ее. Выбор пал на улицу, все равно где, лишь бы не в баре, чтобы не нарушать правило – в этих стенах никто не умирает.

Либена вывела Мэйдд за дом, к могилам кладбища Пайн Гроув. Макс Бонер увязался за ними, и ей пришлось избавиться от него. Она ударила Макса в грудь, затем швырнула, словно тряпичную куклу. Он ударился спиной о старый дуб, закряхтел, выгнулся от боли дугой. Либена повернулась к Мэйдд, схватила ее за волосы, заставляя запрокинуть голову.

– Ничего личного, – сказала она, вонзая в ее шею появившиеся зубы-иглы.

Мэйдд вскрикнула, попыталась вырваться, оттолкнуть от себя Либену. Зубы иглы вырвали из ее шеи кусок плоти. Хлынувшая кровь ударила Либене в лицо. Мэйдд попыталась бежать, но силы покинули ее раньше, чем удалось сделать несколько шагов. Ноги подогнулись. Мэйдд упала на спину. Черное небо было звездным. Либена нависла над ней, заглядывая в тускнеющие глаза.

– Ничего личного, – снова сказала она перед тем, как уйти.

Лежа возле старого дуба, Макс видел спину Либены сквозь всполохи ярких вспышек боли. Нужно было подняться, добраться до Мэйдд. Макс попытался перевернуться на живот. Казалось, что сломана каждая кость. Воздух был тяжелым, густым. Макс пытался сделать вдох, но не мог. В легкие словно залили свинец, и теперь он медленно застывал в груди, разносился по венам по всему телу, твердел. Но боль отступала. Макс поднялся на локти и пополз к Мэйдд. Она лежала в луже собственной крови. Стеклянные глаза были открыты и смотрели в черное небо. Но в этих глазах еще была жизнь. Макс видел эту жизнь, чувствовал, как она проникает в его мысли. Чтобы спастись, Мэйдд нужна была кровь древних.

– Где я найду древнего, черт возьми? – спросил Макс, взял Мэйдд за руку, прижал ее ладонью к разорванной шее, чтобы остановить кровотечение. Мысли Мэйдд показали ему, что она не боится смерти. Не боится, что все закончится. – Ты не умрешь. – Макс достал телефон, набрал номер неотложки.

Машина скорой помощи приехала четверть часа спустя. Мысли Мэйдд угасали. Макс чувствовал, как они разваливаются у него в голове, блекнут, догорают алым закатом дня. По дороге в больницу эти мысли окончательно погасли. Дважды у Мэйдд была остановка сердца. Когда ей зашили разорванную шею и отвезли в отдельную палату, врач сказал, что шансов нет.

– Что значит, нет? – спросил Макс. – Она ведь жива.

– Только ее тело. Мозг – мертв.

– Но… – Макс вздрогнул, услышав в своей голове голос Мэйдд. Далекий, едва различимый, подобно эху. Даже не голос – отголосок мыслей, предсмертное послание. Кровь древних. Чтобы спасти ее? нужна кровь древних. Словно из другого мира Макс услышал вопрос доктора о ране Мэйдд.

– Это что, было какое-то животное?

– Да, док. Собака. – Макс спросил, как долго Мэйдд смогут держать здесь, не отключая от аппаратов жизнеобеспечения, услышал бормотание доктора о деньгах и дороговизне подобного содержания. – О, деньги у нее есть, – заверил его Макс.

Он вернулся в бар на окраине кладбища Пайн Гроув поздним утром. Долго стоял у дверей, не решаясь постучать, потом собрался с духом. Похожий на быка охранник по имени Броган, с которым Макс уже встречался ночью, провел его в кабинет Рады. Белый попугай какаду спал в клетке. Рада сидела за столом. Взгляд у нее был тяжелым. Взгляд, под которым Максу казалось, что он может растаять. Слова уж точно таяли под этим взглядом.

– Я знаю, что случилось, – сказала Рада. Сказала сухо, словно подул раскаленный ветер в лицо заблудившемуся в пустыне страннику. – Доктор Генри Ли позвонил мне, как только закончил оперировать Мэйдд… – Она выдержала паузу, крутя в руках стакан с янтарным абсентом. – Кто это сделал? – Рада услышала имя, нахмурилась, долго о чем-то думала, затем кивнула, выпила оставшийся в стакане абсент и налила еще, но на этот раз достав стакан и для Макса. – Пей, – сказала она.