Стадионный менеджер стер цифру и вписал карандашом другую. ОГосподи.

"Газм" завернул "Смертельный выстрел" вдикий джем. Ники видел, как Нацист Курт врубил свой "Маршал" на макс.Видел это и Хлеб от ударной установки. Пот разлетался мелкой пылью отповерхности барабанов, а вместе с ним отскакивали и щепки. У правого колена уХлеба был колчан запасных палочек, и он мог их заменять, не пропустив удара.Хлеб смотрел на Нациста Курта, потом Двойное Очко посмотрел на Хлеба ипришпорил свои машины, усиливая ведущую партию от уровня мигрени до "найтии уничтожить". Лиз-Аху тоже пришлось поддать, иначе б его уделали. Арчи,музыкант, придававший "Газму" гитарную тяжесть, делал то же самое.Джембоун ощущал грохот по мониторам.

"Итак — все", — подумал Ники.

Лиз-Ax, Арчи и Двойное Очко сошлись своей знаменитойзабойной "тройкой". Толпа была не просто готова к этому, она этогождала.

Народ счел это за повод озвереть еще пуще.

Ники знал — народ легко продержится дольше, чем группа. Безвранья — так и без балды. Он отскочил на шаг, чтобы взглянуть на теха по звукуРоки, сидевшего в наушниках за пультом. Красные и зеленые индикаторысвоевременно вспыхивали по всей панели. Электроэнергии они потребляли жуткоеколичество. На каждого члена группы приходилось по три человека"команды", девочек и мальчиков, которые отрабатывали свои бабки потоми кровью на каждом шоу. Их всех подбирал Ники — бродяги, которые моглипотреблять "Кэмел" блоками, а метелок — упаковками, но истиннымкайфом для них были адреналин, эндорфин, ток метаболизма.

Ники выдохнул. Бешеный ураган звука чуть не вогнал воздухему обратно в глотку. Он переместился на свою правильную точку.

У Ники с Джембоуном на все случаи жизни существовал языкзнаков. Время от времени певец поглядывал влево от сцены, чтобы увидеть, нет лиу Ники пожеланий.

Стадионный менеджер таращился на Ники сквозь синюю дымовухуи атмосферные разводы музыки. Решив, что Ники обратил на него внимание, онпостучал по своим часам.

Ники всеми фибрами души ощутил ненависть. В чистом виде. Нек группе, а к собравшимся в зале вампирам, к этому говнюку в тройке от"Сирс", который косится на Ники взглядом директора школы, плотно сжавпобелевшие губы. Словно два червяка сношаются, подумал Ники.

Ники нарочито учтиво кивнул блюстителю.

В это мгновение Джембоун повернулся.

Не отводя взгляда от менеджера, Ники поднял сжатую в кулакправую руку так, чтобы Джембоун видел, а левой — обхватил запястье.

Джембоун получил свое.

Он крутанулся на носочке, поднял, потом опустил свой кулак,и вся группа тут же, с полутакта рванула на другой свой хит "Никогда несдавайся". Это был четкий ход, гарантировавший успех, и публика настолькообалдела от внезапного перехода, что первые такты не вызвали почти никакойреакции.

Потом народ ожил. Знали слова.

"Нигилизма вам надо, анархии? — подумал Ники. —Получайте". Он ухмыльнулся.

Апофеоз для каннибалов. Когда Двойное Очко разразилсякрэзовой импровизацией, вышибалы ощутили нарастающий напор на фанерныезаграждения. В атаку пошли Лиз-Ах и Хай-Фай: толпа желала их так, как кожаноеседло "Харлея" жаждет теплой промежности. Арчи перся по краю сцены,призывая из зала к физическому контакту.

Стадионный менеджер пытался посоветоваться с кем-то из своихжвачных подчиненных. Его не было слышно. Он начинал накаляться до уровнягруппы.

Ники встретился взглядом с Роки и поднял оба больших пальца.Инженер кивнул, подал условные сигналы, и в считанные секунды послание получиливсе, кого это касалось.

"Играйте в силу. Жгите предохранители. Нарушайтезаконы. Долбайте по мозгам".

Горящие купюры, белье, ковбойские сапоги, программки,мелочь, хлопушки — всё, что не крепилось к полу, потоком хлынуло на сцену.Джембоун отцепил свой гульфик с черепами и скрещенными костями, смачно егонюхнул и швырнул в беснующуюся толпу. Единственным резервом у него оставаласьфутболка в стиле Моррисона.

Ники видел круговорот, образовавшийся на месте падения этогопредмета. Кормление голодных пираний. Лакомый кусочек добыт ценой подбитых глази племенной междоусобицы.

Концерт набрал критическую массу, измеряемую ушибами ипереломами и, наверное, крайним неудобством. Ники все это уже не волновало.Необузданная энергия его решения была наркотической: кровь забурлила у него вжилах. Пусть лопаются перепонки. Пусть прольется кровь.

Пусть творится история, прямо сейчас.

ППВМ: Просто Поехали Вашу Мать!

Джембоуна первым застигло эхо только что выданного солоЛиз-Аха, отразившееся от дальней стороны чаши арены. Звук вернулся глухим инеестественным. Он вытаращил глаза. Микрофон выскользнул из его пальцев ихлопнулся на сцену. Но сверхусиленного грохота его падения не было.

Нацист Курт поскользнулся и в изумлении плюхнулся назадницу.

Абсолютная тишина наступила так внезапно, что сдавилобарабанные перепонки. Переход был головокружительным: Ники ощутил себя, словнопытался дышать в вакууме.

Хай-Фай и Арчи продолжали жечь, гримасничая, принимая позы,долбая струны, пока до них не дошло, что они не издают ни звука. На этопотребовались считанные мгновения.

Хлеб прекратил артиллерить. Зрелище было несуразным, почтисмешным. Двойное Очко оказался в том же положении.

Стадионный менеджер выглядывал из-за боковых кулис. Онподнес кулак ко рту, уронив блокнот, приземлившийся с крепким глухим шлепком,отчего Арчи вздрогнул и чуть не влетел в стояки.

Все до единого предварительные усилители, усилителимощности, трансформатор, контурный усилитель и колонки от перегрузки замкнулипредохранители и спалили все схемы. Элементы динамиков и кабели представлялисобой лужи сверкающей плазмы. Трое техников еще подергивались после сильныхударов током. Пленки, крутившиеся на скорости 15 дюймов в секунду, сплавились вбесполезные пластиковые диски, а сами магнитофоны превратились в кучу шлака.

Хлеб осторожно положил палочки. Медленно, аккуратно. В своевремя он наблюдал, как от звуков некоторых частот разлетаются стекла, лопаетсярезина, отключаются люди, вырубаются подопытные животные. Тыльной сторонойладони он смахнул пот с глаз.

Арена была завалена брошенными вещами. Обувь, дешевенькоебельишко, "железо", "комбаты", джинсы, панковские рубашки,шляпы, трусишки, лифчики, кружева, ремни, свистки, пояса. Пустое пещерообразноепространство напоминало грязную барахолку… Или, как мелькнуло у Ники, егоспальню при первой жене.