и легенды о приходе вечной тьмы, но сейчас они были слишком уж обеспокоены – это Райзер отчётливо разглядел в их лицах. Даже там, на тракте, с Эбинайзером, они обе были куда как хладнокровней. Бренненский чародей нахмурился и вновь прислушался к лесу.

Ведьмин столб

Воины Серебряной дружины, ведомые воеводой Эйхардом, тремя линиями по десять мечей шагали по широкой лесной дороге. В головной отряд вошли две десятки Игнация и десятка Рома. Братья Валлаэрты со своими лучниками пробирались через лес, прикрывая их с двух сторон.

Накатанная телегами дорога сделала крюк, и среди деревьев стала различима широкая, возникшая явно на месте вырубки поляна. Большой, свежего сруба барак резко выделялся на фоне нескольких ветхих навесов для брёвен. Две нагруженные ровно обтёсанными досками телеги стояли у дороги. В центре лагеря пришельцем из чужого страшного мира возвышался кривой, покрытый запёкшейся кровью столб. Три жутких нечеловеческих лика, намалёванные на нём, озирали всё вокруг. Над ними на вбитой в грудь железной скобе висело тело младенца. Два чудовищных разреза, зашитых грубой нитью, виднелись на боках, из них торчали окровавленные стебли ведьм-травы. Раздутый до предела, набитый нечестивым содержимым живот пульсировал и подрагивал. Залитые кровью глаза, лишённые век, смотрели на дорогу. Чёрными громадными тенями по залитой кровью земле, пошатываясь и медленно переставляя ноги, бродили мёртвые тела военнопленных орков. Лагерь казался ожившим ночным кошмаром, по чьей-то злой воле появившимся под ярким полуденным солнцем.

Артур жестом остановил дружину.

– Великая Мать-Заступница! – прошептал Игнаций. – Что же это?!

– Ведьмин столб, – дрогнувшим голосом отозвался кто-то из отряда.

По рядам воинов прокатился тихий ропот: некоторые зашептали обереги от тёмных сил, один подался назад и, наткнувшись на стоящего сзади соратника, выругался и неуверенно вернулся в линию.

– Серебряные, к бою, – внезапно осипшим голосом отдал приказ Артур. – Шаг от плеча. Ударный строй.

Воины выстроились на расстоянии шага друг от друга и, выхватив излучавшие мягкий свет зачарованные мечи, закрылись щитами. Артур с десятниками встал слева от построения. Из леса дважды крикнула сойка, ей в ответ дважды прокуковала кукушка – лучники были готовы прикрывать своих соратников.

Умерщвлённый на столбе младенец, словно почувствовав присутствие живых, дёрнул ручками и издал пронзительный, леденящий кровь визг. В этом звуке не осталось ничего человеческого: тёмная магия исказила его, добавив скрежет ржавых петель и змеиное шипение. Мёртвые тела орков дёрнулись и медленно подняли головы к искалеченному телу малыша. Из их клыкастых ртов вырвалось хриплое рычание, мертвяки развернулись и двинулись навстречу людям.

В воздухе зашелестели стрелы. Зачарованные бренненским магом светящиеся наконечники с лёгкостью впивались в ничем не защищённую плоть орков. Поначалу казалось, что стрелы не причиняют им особого вреда, но вот несколько удачно выпущенных стрел пробили крепкие кости орочьих черепов, и поражённые мертвецы безвольно повалились на землю. По рядам витязей прокатился вздох удивления. Бой ещё даже не начался, а пятеро покойников уже валялась на земле без движения.

– А этот бренненский ведьмин сын знает своё дело! – крякнул от удовольствия Игнаций. – Эдак нам и мечи марать не придётся.

– Правильно, старшой, что взяли его, – отозвался Ром.

– Это да, – довольно протянул Артур. – Видно, Трое благоволят нам. Представляю физиономию Кина, когда он узнает.

Стрелы, выпущенные лучниками Серебряных, продолжали косить восставшую нежить. Около двадцати поражённых орочьих тел легли, едва ли дойдя до выхода из лагеря, и только четверо мертвецов продолжали наступать. Артур мог поклясться, что они замедлились и как будто нехотя и с опаской продолжали идти вперёд.

– Не может быть! – пробормотал Артур.

– Они боятся?! – озвучил мысль воеводы Игнаций.

Последний орк не дошёл двадцати шагов до первой линии щитов, как зачарованная стрела пробила ему череп ниже правого глаза. Он, хрипя, повалился лицом на дорогу и замер без движения. Артур, сдвинув брови, смотрел на тело павшего неупокоенного – эта победа показалась ему уж слишком лёгкой.

На несколько мгновений на лесной дороге воцарилась тишина, а потом острия мечей вскинулись к небу, и витязи Сорок Девятой издали победный клич. Их лица озарились улыбками, в глазах читались радость и облегчение. Они хлопали друг друга по плечам, обнимались, поздравляя с победой. Из леса, ликующе потрясая луками, выходили стрелки.

– Принимаем похвалу и ордена за самый быстрый бой с нежитью в истории Империи! – широко улыбаясь, поклонился до земли Кэс. – Нам с Фарли за этот подвиг в Ладосе по гранитной стеле возвести нужно – и притом срочно!

– На хера мне она?! У меня своя есть, вот здесь! – хватая себя за пах, вскинул лук над головой Фарли. – За эту битву любая девка Эделии будет рада забраться на мою стелу! – И он принялся громче всех хохотать над своей шуткой.

– Ты, братуша, сначала мне двадцать четыре серебрячка, будь добр, отсыпь, а уж после носись со своей стелой!

– Так и не отвадила тебя маменька наша врать-то?! Мои молодцы шестнадцать подстрелили, а твои только восемь!

– Закончили спор, – резко произнёс Артур. – Всем в строй, живо!

– Ты чего, старшой? – Игнаций заметил озабоченное лицо воеводы и, проследив его взгляд, понял, что тот смотрит на изувеченного младенца, прибитого к окровавленному столбу в центре лагеря.

Малыш весь дёргался, дико вращал глазами и лихорадочно сучил ножками. Задрав голову, он издал новый зловещий вопль, от которого даже у самых храбрых воинов побежали мурашки. Его раздутый живот запульсировал сильнее и вспыхнул тёмно-бордовым сиянием, тонкая кожа стала почти прозрачной, через неё можно было различить копошащихся в нём змей.

Мягкий свет, испускаемый булатными, короткими мечами витязей, неожиданно погас, по рядам воинов прокатился нервный ропот. Тела поверженных орков забились в конвульсиях и, судорожно вздрагивая, поднялись с земли. Мёртвые глаза блеснули красным, и трупы двинулись на дружинников.

– К оружию! – что есть мочи закричал Артур. – Серебряные, сомкнуть ряды! Держать строй!

Поражённые воины не сразу, но всё-таки выполнили приказ воеводы. Тридцать витязей с шумом захлопнули стену щитов. Два десятка лучников укрылись за их спинами, судорожно снимая колчаны и выстраиваясь в защитное построение. Ром, с огромным двуручным мечом, изрыгал проклятия и обещания отрубить ноги любому, кто посмеет бросить щит и бежать с поля боя. Фарли с Кэсом надрывными голосами выкрикивали приказы и торопили свои десятки занять оборону слева и справа от головного отряда.

Первый орк с диким рёвом обрушился всем телом на ряд щитов Серебряных. Удар был такой силы, что трёх воинов отбросило на шаг, и только поддержка второй линии не позволила им опрокинуться. Витязи принялись колоть мертвеца мечами. Острая сталь оставляла на усиленной Тёмным колдовством плоти глубокие раны, но