«Надеюсь, и о моем присутствии здесь он тоже не знает, – продолжал размышления полковник. – Ведь в этих домиках нет окон. Откуда ему меня увидеть?»

Раздумывая об этих мелких деталях и изредка взглядывая в сторону заправки, Гуров спокойно продолжал сидеть на месте, ожидая, когда подъедет Полонский и начнут разворачиваться главные события.

Но пока ничего не происходило. Взглянув на часы, полковник обнаружил, что они показывают уже одиннадцатый час, и, учитывая время вылета, отсутствие фигурантов начинало становиться странным.

Учитывая, что снайпер занял позицию, можно было предположить, что «гости» скоро прибудут, но автомобили подъезжали к колонкам, заливали бензин и уезжали, и никто из подходивших рассчитываться не выражал ни малейшего желания пообщаться с водителем или пассажирами соседних машин.

Понимая, что все пошло не по плану, Гуров позвонил генералу, но тот ответил, что и сам ничего не понимает. Люди на месте, глядят во все глаза, но ни машины Полонского, ни его самого на заправке не наблюдается.

Сообщив, что снайпер уже контролирует территорию и необходимо усилить внимание, Гуров подождал еще немного и тут увидел, что Зубов выходит из машины.

Следя за направлением его движения, он с удивлением отметил, что тот идет не к какому-то из заправлявшихся сейчас автомобилей и не к кассе, возле которой собралось несколько человек, а к стоявшей сбоку от здания в ряду других автомобилей «Газели».

Из нее показался высокий худощавый мужчина и, улыбаясь, пошел навстречу Зубову.

В этот момент к оставшемуся в единственном числе месту у заправочных колонок подъехал огромный джип, и следом за водителем, подошедшим к кассе, из него вышел не кто иной, как Владислав Игоревич Полонский.

Переполненная заправка, густой снег, продолжавший падать с неба, общая сутолока, создаваемая платившими и заправлявшимися автолюбителями, чрезвычайно затрудняли видимость и усложняли ситуацию в целом, но тем не менее Гуров сразу понял, что главное началось.

Видя, как решил обставить осторожный Кот эту «неожиданную» встречу, Гуров подумал, что оперативники могут не догадаться, что происходит, и снова взялся за трубку.

Теперь он уже не сомневался, что ажиотаж на заправке создан искусственно и что все эти многочисленные автомобили выставились здесь отнюдь не случайно.

Полонский приехал не на своей машине, на чем и когда прибыл Котов, вообще неизвестно. Он мог выйти из любого автомобиля, подъезжавшего в течение этого времени сюда заправляться, и спокойно перейти в «Газель», пользуясь тем, что в сутолоке отъезжавших и приезжавших легко остаться незамеченным.

Подождав немного и убедившись, что все спокойно, он позвонил Полонскому, чтобы тот подъезжал, и вытащил из машины второй час дежурившего здесь Зубова.

Среди толпы переходивших туда и сюда людей и множества машин, собравшихся в этот момент на заправке, «встреча друзей» почти не привлекала к себе внимания и вряд ли была как следует видна даже кассирам, из своих окошечек смотревших прямо на территорию заправки. Что уж говорить об оперативниках, по самому роду своей задачи вынужденных скрываться и наблюдать из разных незаметных щелочек.

Гуров активировал контакт, но не успел нажать на кнопку вызова, как увидел, что прибытие фигурантов заметил не только он.

К друзьям, в этот момент уже начавшим обмениваться какими-то бумагами, быстро подходили люди в штатском, и через минуту Полонский и высокий мужчина, вышедший из «Газели», уже лежали лицом вниз на капотах стоявших поблизости автомобилей с заломленными назад руками.

В этот момент Гуров увидел, что стоявший в это время в сторонке Зубов рухнул как подкошенный, и понял, что настало время действовать ему самому.

Вытащив пистолет, он наобум выстрелил в сторону крыш, не столько для того, чтобы попасть в снайпера, сколько с тем, чтобы отвлечь его внимание от стоянки и не дать уложить рядом с Зубовым кого-нибудь из оперативников.

После этого полковник начал осторожно выдвигаться в сторону сарайчиков, постоянно меняя траекторию, чтобы не дать возможности в себя прицелиться, и время от времени стреляя.

Когда он был уже достаточно близко и мог вести прицельный огонь, крупный, высокого роста мужчина, перескакивая с крыши на крышу, спрыгнул на землю и побежал в сторону лесопарковой зоны.

С удовлетворением отметив, что и в этом случае его догадки тоже оказались верны, и надеясь, что верный «айкидока» находится на своем посту, Гуров пустился вдогонку.

Снегопад заметно стих, но по высоким сугробам бежать было очень неудобно, и, как ни старались и убегавший и догонявший усилить темп, все происходило как в замедленной съемке.

Высоко задирая ноги и скача по сугробам, Латыш все же не выпускал из рук тяжелую винтовку, из чего Гуров сделал вывод, что в ней еще остался заряд.

Снайпер уже приблизился к парку, и вскоре его труды должны были намного облегчиться. Густые, ветвистые деревья не давали падавшим с неба хлопьям так обильно устилать землю, и под ними снежный покров был значительно меньше. Под этой природной защитой снайпер мог продвигаться быстрее и получал значительное преимущество перед Гуровым, все еще продолжавшим барахтаться в девственных снегах.

Но тут произошло нечто, что неожиданно задержало его стремительный бег.

Из-за деревьев, едва успел снайпер на несколько шагов продвинуться в глубь парка, выскочил Игорь.

«Рано, черт!» – с досадой думал Гуров, торопясь выбраться из сугробов.

Игорь, по-видимому, хотел применить один из приемов своего боевого искусства, но ошарашенный этим явлением Латыш, почти инстинктивно размахнувшись, со всей силы ударил его винтовкой.

В качестве допотопной дубины современное оружие сработало тоже неплохо. От богатырского удара щуплый Игорь отлетел назад на несколько шагов и, по-видимому, потерял сознание.

Но задержка, вызванная этим небольшим инцидентом, позволила Гурову наверстать время.

Он уже приближался к кромке деревьев, но тут увидел, что снайпер направляет на неподвижно лежащего Игоря ствол винтовки.

Прицелившись, насколько позволяли оставшиеся секунды, полковник выстрелил Латышу в руку и, очевидно, попал в кисть, поскольку тот, застонав, выронил винтовку.

Торопясь использовать тактическое преимущество, Гуров прицелился в ногу, рассчитывая тут же и схватить своего противника, лишив его возможности передвигаться. Но недавние предположения его оказались верными, и на вооружении у снайпера была не только винтовка.

Повернувшись в сторону полковника, он выхватил пистолет и, почти не целясь, выстрелил.

По-видимому, левой рукой Латыш владел так же хорошо, как и правой, поскольку Гуров в ту же минуту почувствовал острую боль в бедре. Ощупав рану, он понял, что пуля прошла навылет и задела лишь мягкие ткани.

«Жить буду», – с усмешкой подумал полковник, вновь пускаясь следом за удалявшимся в глубину парка Латышом.