Ей в тот момент было немного страшно, все-таки это на всю жизнь. Но сердце уже выскакивало из груди, а в душе трепетало что-то, как будто раскрывались большие крылья.

Потому что она вдруг поняла его.

Он же невероятный гордец. А тут же — слишком рискованно все, слишком неоднозначно! Голые чувства, эмоции на разрыв, уязвимость. И слишком много глаз.

Но, наверное, он мог только так.

Ну что ж…

И нет, она не собиралась топтать его гордость. Никогда.

Изабелла скосилась на сковородку в своей руке. Там, когда он штурмовал ее крепость, это было ее оружием, но не здесь и сейчас. Аккуратно положила на колени и прикрыла ценную вещицу складками платья, еще пригодится когда-нибудь как аргумент в переговорах.

А потом выпрямилась, прижала к груди помятый, словно изжеванный, желтенький букетик и проговорила:

— Да. Норберт Аргантарский, я выйду за тебя.

***

И это того стоило.

Того, что она увидела в его глазах.

Шока на физиономиях его коронованных гостей и двора.

Криков восторга и поздравлений, которые, в конце концов, за всем этим последовали. И суеты, возникшей вокруг них моментально. Утомительной суеты, учитывая нервы, бессонную ночь и все прочие обстоятельства.

Когда толпа поздравлявших немного поредела, Изабелла шепнула ему, улучив момент:

— Унеси меня отсюда, пожалуйста.

А он как будто только этого и ждал. Тут же без слов подхватил на руки и унес в большую королевскую спальню. Это были самые помпезные покои во всем Аргантаре, Норберт даже сам в них еще никогда не жил и не спал. И там он снова удивил, потому что, обеспечив ей все удобства, деликатно оставил одну.

До завтра.

***

А на завтра была назначена королевская свадьба. И повторную церемонию венчания надо было еще суметь пережить. Потому что…

Платье.

Парадное платье с гербами Савостии и Аргантара. Гриен костьми готов был лечь, утверждая, что она непременно должна надеть его на венчание.

«Боже, за что мне это», — закатывала глаза Изабелла.

Но вслух сказала:

— Но это же моя свадьба, Гриен. Почему бы мне не надеть то, что больше нравится? И в прошлый раз вы, между прочим, мне не препятствовали.

— Э… Кхммм! — старик вскинул вверх указательный палец и назидательно произнес. — Простите, миледи, но это бракосочетание Савостии и Аргантара.

А потом состроил непередаваему мину и добавил:

— И в прошлый раз была репетиция, а сейчас все по-настоящему.

Пришлось подавить целую гамму чувств, наконец Изабелла произнесла, прищурившись:

— Мне кажется, Гриен, или вы только ради этих платьев так старательно помогали Норберту Аргантарскому?

— Не только, миледи, еще ради камей.

Блант, присутствовавший при этом, не выдержал, стал давиться смехом. Гриен обиженно покосился на него. А Мелисса, камеристка Изабеллы, вообще замерла, хлопая глазами, глядя то на одного, то на другого, и не зная, что в конце концов предпринять. Споры спорами, а госпоже-то одеваться надо.

Дело в том, что в этот раз ее жених делал все как надо.

Ее покои были завалены самыми прекрасными цветами и всевозможными подарками. Сам не заходил с утра, ибо плохая примета, видеть невесту перед свадьбой. Но он прислал платье. Великолепное белое платье из валензисских кружев. Кипенно-белое и воздушное как мечта. И к нему бриллианты.

Изабелла хотела надеть его. И вовсе не потому что ее ослепил блеск бриллиантов. Это был жест доверия, можно сказать, политический шаг, направленный на укрепление взаимоотношений.

Хотя, нет, все не так.

Просто платье очень нравилось ей. И да, она хотела сделать ему приятное.

Препирательство могло затянуться, а время поджимало. Но тут вмешалась леди Каргия, предложив компромисс.

— Ах, дорогой, мне кажется, сейчас будет достаточно камеи с гербами Савостии и Аргантара. А парадное платье миледи может надеть на церемонию представления двора. Так будет солиднее и политически правильно.

Вот с этим мудрый управляющий просто не мог не согласиться. Ибо церемония представления двора процедура не менее значимая, чем венчание. В конце концов, венчание длится час-два, от силы три, а с двором потом всю жизнь жить.

Конечно же, люди Изабеллы были с ней. И конечно же, они уже успели двадцать раз сходить порталом в Савостию и обратно и перетаскать сюда все ее приданое. И не только ее. Леди Каргия собиралась блистать.

Поскольку вопрос с соблюдением политических интересов был исчерпан, мужчин быстренько выставили из покоев.

И началось волшебство.

***

Так уж вышло, что и в этот раз невеста опаздывала.

Одетый во все белое жених, сжимая в руке изящный букетик белых орхидей, мерил шагами крыльцо храма. Его сжигало волнение и нетерпение.

А вокруг храма с утра скопилась опять огромная толпа, как-никак, повторное королевское венчание. Коронованные гости, разряженные придворные, красавицы (правда ряды их несколько поредели, и кое-кого тут не хватало), почетный караул, народ, все толпились в предвкушении зрелища.

Ибо свежо еще было у всех в памяти первое королевское венчание. Поэтому, на всякий случай, все ожидали скандала. И скандал все-таки состоялся.

Но об этом позже.

Потому что сейчас в конце аллеи, ведущей к храму, показался украшенный цветами и лентами кортеж невесты.

***

Едва увидев кортеж, Норберт замер.

Сердце заколотилось так, словно хотело выскочить из груди, дракон взревел от радости. А все вокруг как-то разом стихло, и в этой тишине в легкие потек холодок, заливая его безумно сладким ядом. Предвкушение. Но волнение никуда не делось, оно просто трансформировалось. Особенно, когда понял, что она надела его подарок. В груди словно солнце выросло.

Но вот кортеж наконец оказался перед крыльцом храма. Он сам помог невесте помогли выйти и подняться по ступеням. Безумно хотелось подхватить ее на руки и унести, но он пока что не хотел мять это воздушное чудо.

— Ну, здравствуй, — прошептал, задержав ее руку в своей.

— Ну здравствуй.

Она улыбнулась и едва заметно подалась к нему, синие глаза засветились. Его выключило на миг, засмотрелся. Потом вдруг вспомнил, — протянул ей букет.

— Спасибо, — она покраснела, уткнувшись носиком в орхидеи.

Норберт мог поклясться, что понял, о чем Изебелла сейчас думала. Оба вспомнили тот самый букет, который он нарвал на рапсовом поле у ее замка. И понял, что они никогда этого не забудут оба. Это теперь их общая тайна.