Но сейчас Норберт внимательно прислушивался к ощущениям и высматривал дорогу. Старый полоумный Симон должен быть жив, он чувствовал его. Знакомые заросли, в которых он столько плутал в свой прошлый приезд. Уже скоро.

— И вы не можете обращаться? — неожиданно серьезно спросила Изабелла.

— Да, — нехотя ответил он. — И это… В общем, это то, что у нас внутри.

— Да, я понимаю, — вздохнула и зачем-то добавила: — Нам проще.

— Людям? Да. Нормальным людям проще жить.

Она очень странно на него покосилась, как будто имела в виду нечто иное. И вдруг ойкнула, вытягивая руку:

— Смотри…

Ну да, потянуло дымком, запахом печеной рыбы и кореньев, а впереди сквозь густую листву мелькнул отблеск костра.

— Приехали, — пробормотал Норберт и спешился.

А потом помог спешиться ей.

В этот раз не пришлось ломиться сквозь густые заросли, Норберт уже точно помнил дорогу. Еще несколько десятков шагов, и они выбрались на небольшую прогалину.

Все было как тогда. Кустарник вокруг, стена скал, изрезанных трещинами и пещерами. Костер, на котором пеклись нанизанные на тонкие прутья рыбешки. Долька луны на прозрачном черно-хрустальном небе, звезды над головой…

И его ополоумевший прадед.

Все в тех же линялых серых лохмотьях, подпоясанный веревкой. Босой. Только сейчас Симон выглядел совершенно иначе. Норберт смотрел на него и не узнавал.

Куда девались его равнодушие и отрешенность? Стоило им только ступить на прогалину, прадед тут же рывком вскочил на ноги. Смотрел на них исподлобья, прямой и собранный. Какой к черту старик! Норберт видел перед собой воина, который не уступит ему ни в силе, ни в ловкости.

Вот это был поворот.

Он шумно выдохнул и шевельнулся, не зная, то ли назад податься, то ли идти вперед. Симон мгновенно отследил его движение, и сразу же сосредоточился взглядом на Изабелле. А она замерла, тоже не понимая, что происходит, и силясь улыбнуться.

Чеееерт, подумалось ему, старик же плохо соображает, неизвестно, что сейчас выкинет. В следующую секунду он устыдился за свой порыв. Это было неблагородно. Однако сейчас Симон уже не казался стариком. Мужчиной. И во взгляде, направленном на Изабеллу, Норберт уловил странный огонь.

Черт! Он же отшельник, мог негативно воспринять их вторжение. Странно, раньше Симон вообще не реагировал ни на что.

Надо было как-то разрядить обстановку.

— Здравствуй, Симон, — проговорил он, выходя вперед и инстинктивно закрывая собой Изабеллу.

— Здравствуй правнук, — ответил тот и незаметно сместился, чтобы по-прежнему видеть ее.

Норберт не мог понять, что с ним творится. Поведение прадеда абсолютно не вписывалось… Тот сейчас больше походил на него самого, когда он впервые увидел Изабеллу, чем на себя обычного.

И чтоб он сдох, если Норберту нравилась реакция прадеда. Дракон внутри него встал на дыбы и рванулся изнутри, испытывая его терпение на прочность.

Однако он заставил себя успокоиться и приблизился к отшельнику еще на один шаг.

— Как ты здесь живешь? — вопрос был дурацкий, но это было лучше, чем просто молчать.

— Сносно, — коротко бросил тот.

Даже голос изменился, обрел металл, куда только подевались ехидные старческие нотки. Пока Норберт дивился переменам, отшельник Симон спросил:

— Кого ты прячешь за спиной, Норберт?

И этот взгляд.

Чееерррт!!!

Мгновенно взревела в груди драконья ревность. Симон пусть и старый, но тоже дракон. Неужели выживший из ума идиот среагировал на Изабеллу? Этого же не может быть! Или может? Норберт обернулся к жене, привлекая ее к себе.

— Это моя жена. Изабелла.

На самом деле просто сгреб ее в охапку, а сам пристально следил за Симоном.

У старого дракона хищно шевельнулись ноздри, втягивая воздух. Чуть прикрылись, а потом угольками вспыхнули глаза. Или, может быть, это от костра был такой странный отблеск.

Пару секунд висело напряженное молчание.

И вдруг Симон легко двинулся, совсем как молодой, подошел ближе. Даром, что он был в лохмотьях, сейчас это был мужчина и король. А Норберт все больше горел изнутри, его дракон бесился, воспринимая его как конкурента.

— Симон V Аргантарский, — отрекомендовался тот.

Учтиво поклонился, словно никогда и не был полоумным отшельником, пославшим в свое время к чертям все. В тот момент Норберт уже и не помнил о цели их приезда, но Изабелла шевельнулась, выбираясь из его объятий. Он еле сдержался, чтобы не сжать ее крепче и не утащить оттуда. Не нравилось ему все это. Она взглянула на него нахмурив тонкие светлые бровки, уголки рта чуть поднялись вверх.

Его драконочка сердилась. Норберт пересилил себя и ослабил хватку. А она шагнула вперед, туда, где перед костром стоял его прадед.

Рычанием отозвался дракон на этот ее шаг, а глаза Симона опять как будто полыхнули огнем. Прадед бросил быстрый взгляд на него, едва заметно сместился в сторону, и снова уставился на Изабеллу.

Еще шаг. Чего стоило Норберту отпустить ее от себя и сдерживаться. И еще.

Она протянула Симону руку, оглянувшись на миг на Нортерта. Ободряюще улыбнулась обоим и проговорила:

— Я Изабелла из Савостии.

У Симона благоговейно прикрылись глаза, он тихо проговорил:

— Драконочка?

Внезапно треснула головня, вылетел сноп искр от костра. Норберт на мгновение отвлекся.

А дальше все произошло молниеносно.

Неуловимое движение, и прадед уже крепко прижимал Изабеллу спиной к своей груди, держа одной рукой за талию. А другой держал у ее горла острый кривой нож.

Норберт похолодел, внутри все буквально и зазвенело от напряжения.

— Отпусти ее, Симон, — медленно проговорил он, стараясь держаться спокойно, чтобы не спровоцировать его. — Убери нож.

Старик будто и не слышал. Усмехнулся, вызывающе глядя на него, и не подумал убрать нож. Норберт не хотел его убивать, это же был его прадед Симон. Но надо было как-то добраться до старого идиота, и вырвать ее из его лап Изабеллу.

А Симон смотрел ему в глаза и усмехался, как будто читал мысли. И да, он был слишком быстр для старика. Проклятие!

Норберт осторожно переступил, пытаясь незаметно сократить расстояние и приблизиться.

— Стой, где стоишь, правнук, — мгновенно среагировал Симон.

И перехватил Изабеллу, притягивая еще ближе, а кривой нож в его руке сместился и плашмя прижался к ее шее. В тот миг Норберту стало дурно. Показалось, что сердце сейчас разорвется.