Улита покосилась на Арея, точно спрашивая у него разрешения.Тот кивнул.

– Кводнон недаром считается третьим всадником мрака. Онпришел в мир по следам великих… Один только Троян пережил его, но недавно и онканул в небытие… Безликий Кводнон – истинное лицо Двуликого Кводнона. Будучипоражен златокрылыми, Кводнон не может воплотиться ни в одном теле, даже вкомиссионерском. Одна часть его существует то в лопухоидном мире, то в Тартаре.Ему-то и поклоняются Лигул и весь мрак, подкармливая и усиливая его эйдосами.Это, если можно так выразиться, абстрактное зло, лишенное личности… Другая же,деятельная, чудовищно опасная для всего живого часть Кводнона, неутомимая взлобе, томится за Жуткими Воротами. А знаешь что там, за Жуткими Воротами?

– Хаос? – неуверенно предположил Мефодий.

– Точно. Хаос изначально ничейная территория. Он непринадлежит ни свету, ни мраку. Там, где существует хаос, нет ни того, нидругого. Именно в хаос заточили опасную часть души Кводнона стражи света иприставили к нему надежную охрану. Хаос не Тартар. Вернуться из хаосаневозможно. Но Кводнон ухитрился проделать в защите Ворот брешь, изменивначертание руны, и выпустить наружу малую часть своего дыхания. Скорее всегоона сформирована в отдельную личность. Личность – мы зовем ее посланец –способна занять тело и существовать в нем незаметно для его владельца.

– Совсем незаметно? – спросил Мефодий.

– А почему нет? Своего рода зомбирование. Ты живешь будто посвоей воле, но в определенные минуты у тебя отключает память. А когда приходишьв себя, то ничего не помнишь и не можешь понять, зачем ты залез, положим, нажелезнодорожный мост и повис над бездной на папиных подтяжках, – судовольствием сказала Улита.

– Послушайте… А страж света, который охранял Квод… Он что,его совсем проворонил? – спросил Мефодий.

Арей веско посмотрел на него.

– Создания света никогда не останавливаются на полпути. Еслидо сих пор посланец Кводнона не перехвачен – это может означать только одно.Стража света, охранявшего Кводнона, больше нет. К тому же, сдается мне, охрануКводнона поручили бы кому-нибудь рангом повыше простого стража. Вероятнеевсего, валькирии. Защита этих существ почти абсолютна, а интуиция позволяетпредвидеть любую опасность. Мне даже интересно, каким оружием их можно сразить?И как вообще удалось подобраться на расстояние удара?

Говоря это, Арей внимательно наблюдал за Мефодием.

– Так значит, того, кто охранял К… больше нет? – хриплоспросил Буслаев.

– Ну да. Убит. Вне всякого сомнения, – заметил мечник мрака.

Мефодий отвернулся. Испытывая свербящую тревогу, он пошел поприемной. Оставаться на месте он не мог, потому что знал, что не выдержитиспытующего взгляда Арея. Делая вид, что разглядывает присланную из Канцеляриикартину, он встал к Арею спиной и быстро, с тревогой покосился на свою руку.Окровавленный меч назойливо маячил у него в памяти.

В голосе Арея, когда он говорил об оружии, была явнаяирония. Знал ли он? Или только догадывался? И какую роль сыграл в этом он,Мефодий? Все эти вопросы мокрой тряпкой стирали радость Мефодия, заставляли сострахом и недоверием относиться к себе.

– Поначалу посланец слаб, но, когда будет необходимо – онпроявит себя, – беспощадно продолжал Арей. – А затем он выполнит своепредназначение. Партия будет сыграна.

– А в чем его предназначение? – спросил Мефодий.

Улита театрально закатила глаза. Не влезать в чужой разговорбыло выше ее сил.

– Ну ты и спросишь тоже… Оно, конечно, я девушка приятная вомногих отношениях, интеллектуально подкованная, морально упитанная, с тридцатьюкилограммами лишних витаминов на талии. Молодые люди дохнут у меня от любвибыстрее, чем я успеваю сказать «да». Кроме того, я умею брать кровь из пальца ипечатать на машинке. Но, несмотря на все мои достоинства, Кводнон как-то забылотчитаться мне, чего он хочет от посланца.

Мефодий повернулся к Арею. Тот легким пожатием плеч показал,что тоже представления не имеет, чего добивается Кводнон. Если же идогадывается, то не намерен это обсуждать.

– Как-то не похоже, чтобы мрак был рад посланцу Кво…Казалось бы, радости должно быть выше крыши! Ан нет! – сказал Мефодий.

Улита хмыкнула.

– Это ты точно подметил. Расклад, при котором Кводнонзаточен за Жуткими Воротами, устраивает и свет, и мрак, – сказала она.

– Но почему?

– Видишь ли, Кводнон – будь он трижды славен и прочиедифирамбы в том же духе – был порядочная сволочь. Он него страдали не толькостражи света. Бей своих, чтобы чужие боялись… Процветали только такие пигмеидуха, как наш дорогой…

Тухломон заинтересованно заморгал, готовый собиратькомпромат на своих работодателей в черепную коробочку и раскладывать его там пополочкам.

– …как наш дорогой Тухломоша, – показав ему язык, закончилаУлита. – В общем, в той или иной мере были довольны и те, и другие. И все сбольшой озабоченностью ждали момента, когда силы Кводнона, оставшиеся в мире,достанутся мальчишке со светлыми волосами и отбитым зубом.

Мефодий невольно лизнул языком сколотый край переднего зуба.Эта привычка появилась у него сразу после травмы. Вначале он просто старалсязализать острые края скола, а потом как-то втянулся.

– Чем-то история Б.К. похожа на историю Яраата, – задумчивосказал он.

При упоминании Яраата по лицу Арея пробежала тень. В уголкахего носа Буслаеву почудилась на миг грозная могильная прозелень.

– Мир, дорогой мой, полон схожих историй. Жизнь, любовь,предательство, месть, бегство – все это скучно и все это уже было… Но Яраатбежал не из-за Жутких Ворот. Он бежал всего лишь из Тартара. Сейчас же ставкивыше. На кону судьба света и… как ни странно, судьба мрака, – сухо сказалмечник.

– Но если дух Б.К. бежал из-за Ворот хаоса, или как вы ихтам зовете, почему это плохо для мрака? Вы же – то есть мы же – должны бытьдовольны? – не понял Мефодий.

Вопрос Мефодия вызвал странную реакцию. Тухломон подпрыгнули, желая ничего не упустить, так резко повернул голову, что она дваждыпрокрутилась вокруг своей оси. Замелькали мятые пластилиновые ушки.

Арей усмехнулся краем рта. Вопрос отчего-то развеселил его.

– Меф, ты очень наивный человек! Такой наивный, что я неудивлюсь, однажды увидев над твоей головой нимб света! – фыркнула Улита.