– Боюсь, ты уже стал им, родившись в неудачный момент… –встряла Улита. – Однако наше общество кормления карликовых бегемотиков –исключительно добровольное. Ты можешь повернуться и уйти. Но не удивляйсяпотом, если однажды твой дар станет так велик, что тело не сможет вместить его.Последствия будут весьма неэстетичны… Окружающие будут думать, что ты пронес вквартиру реактивный снаряд, не оставивший от тебя даже шнурков.

– Но, может, у меня и не дар, а так просто… Ну балуетсячеловек с водичкой и пускай балуется! – слегка осмелев, возразил Мошкин.

– Случайных людей здесь нет. Вы не такие, как все! – отрезалАрей. – Я мог бы легко доказать вам это… Бросить тебя в озеро с якорем на шее,устроить Нате встречу с пятью грабителями или поставить Чимоданова переднеобходимостью изготовить за одну ночь войско из кучи хлама. Не сомневаюсь, чтов условиях стресса ваш талант заиграл бы всеми гранями. Это говорю вам я, Арей,начальник русского отдела мрака!

– Я девушка хрупкая. Пять грабителей – это много, –осторожно заметила Ната. – Мне потребовалось бы не меньше пятнадцати секунд накаждого, и то, если бы мое лицо было освещено фонарем.

– Это ты так думаешь. Поверь, если бы речь шла о твоей жизниили жизни кого-то из твоих близких, даже дюжина убийц не справилась бы с тобойв абсолютно темной комнате. После небольшой тренировки тебе достаточно будетлегкого прикосновения или полувзгляда, чтобы подчинить любого.

– А у меня оживают далеко не все монстры, – удрученнопожаловался Чимоданов.

Его колючее лицо приняло траурное выражение.

– Ты отвлекаешься, когда оживляешь их. Гомункулы не выносятотвлечения. Как ни жалки они, но требуют полной самоотдачи даже от того, ктолепит их шутя… Опять же, как ни странно, они нуждаются в любви. Любовь – эта тасила, которая крутит в мире все велосипеды… Представляю, как обозлился быЛигул, столкнись он с таким заявлением, – сказал Арей, небрежно смахивая состола громадную стопку пергаментов.

Чимоданов прищурился. Мефодию внезапно показалось, чтоотныне монстры будут оживать у него вдвое чаще.

– Итак, вы остаетесь здесь. Мы с Улитой попытаемся научитьвас всему, что знаем. Других учителей при необходимости пришлет Лигул. Хотялично я презираю такую необходимость… С завтрашнего дня для вас пятерых –Чимоданова, Вихровой, Мошкина, а также для Дафны и Мефодия, которые порядкомобленились, начинается новая жизнь. Заметьте, я не жду ни первого числа, нипонедельника, ни очередного новолуния… Работать, равно как и умирать, надоэкспромтом, не подыскивая для этого красивых дней, – продолжал Арей.

– НО! А Мефодий?.. Или как там зовут этого типчика? Он-точего-нибудь может? – с подозрением спросил Чимоданов.

– Подчеркиваешь? – передразнил Мефодий.

– Подчеркиваю! – сухо подтвердил Чимоданов.

Сунув руки в карманы, он разглядывал Буслаева с деятельныминтересом, точно тот был одним из изготовленных им гомункулов.

– Он тоже кое на что способен, ты уж поверь, хотя он ипорядочный лентяй… К примеру, у него есть меч , которым можно зарубить любогоиз бессмертных… – медленно произнес Арей.

Слово «меч» он произнес с особым выражением, пытливо глянувна всех троих, даже четверых, включая Мефодия. Ната пожала плечами, Чимодановнахмурился, а Евгеша Мошкин несколько раз моргнул, точно желал спросить: «Меч?А я не боюсь меча, нет?»

Мефодий уставился на свою ладонь, точно вновь боялся увидетьна ней светящуюся кровь. Слепой червь сомнения опять стал точить его грудь.

– Дальнейший инструктаж проведет Улита. Комнаты для вас ужеприготовлены. Ничего особенного, но любой настоящий антиквар позволил быотрубить себе любую руку на выбор, лишь бы один раз побывать там… О родителяхне беспокойтесь. Им ваше отсутствие покажется естественным. Даже более того:они будут польщены. Глумович целый вечер капал медом в телефонную трубку. Онэто умеет, особенно, если показать ему один маленький пергамент, – сказал Арей.

– Подчеркиваю: с моей мамой этот номер не пройдет. Она изэтого… как его там… Слоновича душу вынет! – заявил Чимоданов.

Мечник мрака невесело усмехнулся, как если бы услышалуникальную глупость.

– К сожалению, вынуть из Глумовича душу невозможно попричине чисто технического характера… Улита, покажи новым ученикам их комнаты.Даф, на сегодня ты свободна! Отправляйся к Зозо… Мефодий, ты мне нужен! Останься!

Подождав, пока кабинет опустеет, Арей продолжал:

– Сегодня ночью я жду тебя в приемной. Точного времени неназначаю, но в два будет еще рано, а в три поздно. Приходи один… А пока ясоветовал бы тебе немного поспать.

– Зачем? – спросил Мефодий.

– Любопытство не порок. Любопытство – болезнь… Иди и ложись!Желаю тебе приятных сновидений, – сухо заметил Арей.

Отвернувшись, он материализовал клинок и стал правитьзазубрины. Последнее время он делал это чаще обычного. Это тревожило Мефодия,который знал, что мечник мрака ничего не делает просто так.

Буслаев кашлянул.

– Ну что еще? – пробурчал Арей, поворачиваясь к нему.

– Мне не на чем спать. Моя кровать… э-э… сломалась сразу внескольких местах.

– Ах, какая непрочная пошла мебель!.. Разве твоя мамочка неговорила тебе, чтобы ты не баловался на ночь глядя с лобзиком? – удивился Арей.

– Это был не лобзик. Я разрубил кровать мечом, – сказалМефодий.

– И это всё, что ты разрубил? Больше ты ни в чем не хочешьпризнаться? – спросил Арей.

В глазах его был холод. Похоже, он знал. Меф покачалголовой.

– Что ж, о кровати позаботится Улита. В этом мире осталосьнемало кроватей с дурной репутацией. Именно в кроватях люди почему-то особенноохотно умирают или совершают мерзости… Ступай! – велел Арей после длительногомолчания.

Поняв, что аудиенция окончена, Мефодий вышел из кабинета. Надуше у него было минорно. Ему чудилось, что он вляпался во мрак, точно втуманное неизвестное в кустах у оживленной дороги.

В приемной было весело. За ту пару минут, что онотсутствовал, Ната и Чимоданов ухитрились открыть абстрактную дискуссию натему, что лучше: лом или кирпич. Это была одна из распространенных дискуссий вдухе: чей брат сильнее, чьи ноги красивее, какая машина круче и т.д., которыето и дело вспыхивают на пустом месте и ведутся до бесконечности.

– Кирпич! Он летит дальше, – утверждала Ната.