— Как пожелаете, — нехотя ответил тот. — Нам было сказано сопроводить вас до Одиина, а там дело ваше.

Хорошо бы… Возница, не ожидая особых приказов, молча остановил лошадей прямо напротив нужной двери. Посмотрел вдаль скучающе и явно ожидая, когда я наконец высажусь: теперь всем мужчинам в обратную дорогу двигаться, а я остаюсь здесь. Неведомо зачем, неизвестно, на сколько. И ждёт ли меня кто-нибудь? Может те, кому нужна карта, всё же должны были встретить Донату в Одиине?

Прощаться со мной никто не стал. Все мужчины просто развернулись и поехали обратно. Неужели это и правда всё? Меня не бросят в руки королевской стражи, позволят пойти туда, куда вздумается? В какой-то миг показалось, что Юдит отдаст меня прямо на волю своего кузена, раз уж знает обо мне многое. Но она, видно, решила остаться в стороне от всей этой возни. Возможно, рассчитывала, что я и сама окажусь в Пьятра Гри из-за своей неосмотрительности. А с неё и взять нечего — удобно и безопасно.

Слушая цокот копыт и громыхание колёс удалающейся повозки, я постояла немного у двери, не решаясь взяться за ручку. Было боязно, от неуверенности и смутного страха всё так и сжималось внутри. Может, уже слишком поздно? Ведь прошло столько времени от назначенного для встречи с Донатой дня.

Но я всё же вошла в слегка сумрачное, но опрятное нутро постоялого двора. В разгар дня тут оказалось пустовато. Только несколько мужчин сидели за столом вдали от окна. Они разговаривали и посмеивались, но не шумели излишне, будто стремились сохранить спокойствие этого места. Пахло капустой с отварным мясом: я, как ищейка, отчего-то ясно стала различать запахи. Наверное, это всё от голода. Завтрак на предыдущем постоялом дворе был уже давно, а сейчас внутри всё так и завывало.

За длинной дощатой стойкой никого не оказалось. Вдоль стены за ней стояли на полках аккуратно расставленные необъятные кружки и кувшины: пузатые и вытянутые — из Глоуросса. Именно там разливали вино по таким вот сосудам. И раз тут подают дорогие напитки, значит, и сама харчевня не последнего пошиба. Мужчины заметно притихли, вперив в меня изучающие взгляды. И до того стало неловко, что захотелось скорее скрыться с их глаз.

Я отыскала взглядом висящий на стене рядом со стойкой шнурок, который, верно, был привязан к некому колокольчику, и дёрнула его. Послышался приглушённый звон где-то за стеной, снова всё стихло, а через несколько мгновений ко мне вышел грузный, но на вид крепкий и сильный мужчина: его плечи всё же были шире солидного живота, а под чуть застиранной тканью рукавов перекатывались округлые мышцы. Совершенно лысая голова его поблескивала в свете закреплённых на стене свечей.

— Чем могу помочь, офате? — голос его оказался неожиданно приятным.

— Здравствуйте, — я улыбнулась. — Вы хозяин постоялого двора?

Мужчина, кажется, удивился, будто его положение здесь было написано на лице.

— Я. Конечно, я. Так что же?..

— Меня зовут Габи Иллеш, — я невольно понизила голос. — Хочу у вас остановиться.

Хозяин заметно вскинул подбородок, пристально меня оглядывая: понял, не забыл, что девушка с таким именем должна прибыть на его постоялый двор.

— Да, конечно, офате. Для вас подготовлена комната. Я ждал вас раньше.

— Случились непредвиденные обстоятельства, которые задержали меня. Надеюсь, это не страшно?

Мужчина улыбнулся мягко, постукивая кончиками пальцев по стойке. Покачал головой, будто слушал несусветные глупости.

— Всё хорошо. Не беспокойтесь.

Послышались шаги на лестнице, и в харчевню неспешно спустилась молодая женщина в зелёном, щедро украшенном пуговицами по лифу и рукавам платье. Волосы её укрывала тонкая хлопковая шапочка-чепец, отчего она вдруг напомнила мне офате Трандафир. Хотя была не в пример ярче, её лицо запоминалось так легко, словно впечатывалось в память: крупноватые, но приятные черты, тёмные глаза в обрамлении густых ресниц и тонкие губы, будто бы поджатые в недовольстве. Она вцепилась в меня пытливым взглядом, точно приревновала ко мне хозяина: может, жена? Но нет, женщина прошла мимо, бросив походя:

— Я вернусь к вечеру, унбар Тудор. Ключ возьму с собой, чтобы вас не тревожить.

— Хорошо-хорошо, — тот махнул рукой и вновь обратил взор ко мне. — Я провожу вас?

Как будто у меня был выбор. Я вообще не знала теперь, чего мне ждать и что делать, понимая, что Доната так и не объявится. Отправленная мной для неё записка, возможно, даже до постоялого двора не дошла, несмотря на уверения Василе. Да и потеряла смысл она ещё в тот миг, когда была написана. Хозяин проводил меня по узкому коридору до комнаты почти в самом его конце. Открыл увесистым ключом и пропустил мимо себя внутрь.

— Можете пока располагаться.

Я огляделась мельком: обычная добротная комната, с виду чистая, с крепкой мебелью и усердно отскобленным полом. Гораздо приятнее, чем та, в которой пришлось остановиться ночью.

— Простите, унбар, — всё же окликнула я его, прежде чем он успел уйти, оставив ключ на столе. — Меня здесь никто не спрашивал? Может быть, для меня есть какие-то послания?

Я чувствовала себя идущей по дороге, усыпанной горячими углями. Приходится двигаться только вперёд, а остановишься — и тут же пожалеешь. Не хотелось ничего спрашивать, ни с кем встречаться, но сейчас это был единственный путь. Избавлюсь от карты, и, возможно, интерес ко мне принца тут же ослабнет.

— О вас меня спрашивали, пожалуй, слишком часто, — он улыбнулся.

Значит, это место Донатой было выбрано вовсе не случайно. На него ей указали. Вот только что готовили при встрече — это предстоит выяснить уже мне.

— И что же теперь? — всё же спросила я.

Что мне делать? Чего ждать? Я как будто приехала в пустоту — осталась без будущего, разрушив прошлое.

— Немного терпения, офате, — улыбнулся унбар Тудор. — Скоро всё прояснится. Я передам весть о вашем приезде. И вот, — он протянул мне записку, всё ещё запечатанную, которую я передавала подруге. Получить её оказалось некому.

Я приняла чуть помятый листок и только проводила мужчину взглядом, ни о чём не думая. Что же теперь с Донатой? Как ей живётся в имении Натана Миклоша, который не стал поднимать вокруг кражи страшный шум, а провернул всё достаточно тихо и спокойно. Наверное, никому в Пьятра Гри не выгодно, чтобы о пропаже карты узнали лишние люди. Но помогло ли это Донате? Воображение принялось рисовать картины одна страшнее другой: и пытки, и тёмные застенки Малой резиденции. А после — плен в замке советника. Доведётся ли хоть раз увидеть её снова?

Я села на кровать, сбросив с плеча дорожный мешок. Надо бы пойти поесть, да двигаться даже не хотелось. Я комкала в пальцах записку, едва удерживая слёзы, которые скапливались, готовые пролиться в любой миг. Теперь и правда, только ждать. И мысли сами собой всё возвращались в Анделналт. К Маркушу. И отчего-то — к Альдору, который, может быть, уже приехал из Пьятра Гри.