не далее как вчера ему удалось съесть ужин из замечательно приготовленной рыбы, целых три тарелки, сопровождаемых доброй полудюжиной кружек свежего оэй-ло и взяли с него за это всего-то три шильдика*, представьте себе! Захарис думал уже, что хозяйка заведения обсчиталась, так как кормило* гудело, шумело, туда и сюда шлялись толпы народа, живо обсуждавшие недавнюю охоту на какое-то морское чудовище, и всех их надо было умудриться вовремя обслужить. Хозяйка с помощниками весь вечер вертелась как веретено. Захарис, поначалу со скепсисом относившийся к этим историям (все знают, что рыбаки горазды преувеличивать), потом всё же сходил на центральный пляж, где всю ночь шла дикая гулянка. Сходил чтобы втихомолку посмеяться над выдумками глупых аборигенов насчет морских монстров, которых, как известно, давно не существует. Однако, в итоге, он сам был поражен увиденным. На берегу белел гигантский костяк чудовищной величины, высотой в три его роста, длиной, наверное в сотню шагов, а пасть! От такой пасти, усаженной сотнями лезвий пилообразных зубов можно было реально обосраться. Возбуждённый Захарис бросился расспрашивать местных об этой поистине невероятной рыбе, как она называется, кто её убил (а главное, как это вообще возможно?), но перепившиеся рыбаки рассказывали совсем уж невероятные истории насчет того, что какой-то пришлый северянин убил Ужас глубин, Тэа-Матэ одним метким ударом. Бред, конечно. Или же просто Захарис, не очень хорошо владевший йорийским, что-то не так понял.

Он аккуратно промокнул губы салфеткой и поморщился. К краю длинного деревянного стола подсел человек, «просила», как их пренебрежительно именовал Довган, который в подпитии постоянно употреблял в своей речи жаргонный диалект портового отребья. В принципе, в данном случае довольно удачное прозвище, надо признать. Внешне это могли быть совершенно разные люди: от респектабельно одетых господ с драгоценностями на пальцах (фальшивыми), до оборванцев с горящими глазами, не имевших денег даже на выпивку, но имевших, разумеется, «проект» стоимостью в тысячу соверенов. Объединяло этих типчиков как всегда одно: после изложения дела, на котором предлагалось выгодно заработать, следовало незамысловатое предложение вложить немного средств для начала реализации «выгодного» предприятия. Захарис уже достаточно наобщался с подобными индивидуумами в Альбариадасе, чтобы сходу отличить авантюриста от нормального купца. Кстати, еще одним признаком подобных людей было отсутствие знака купеческой Гильдии. У Довгана, несмотря на все его многочисленные недостатки, таковой имелся. Тем не менее, отец учил Захариса никогда не отказывать человеку в беседе лишь по одному его внешнему виду. В этом была своя правда — под лохмотьями оборванца мог скрываться, например, князь или граф, в силу каких-то веских причин, а то и просто из-за эксцентричности, предпочитавший такой наряд. История знала немало случаев, когда купцы сказочно обогащались после общения с такими странными аристократами. Имелись, конечно же, случаи и обратные, «но так или иначе, — учил старик, — никогда не отказывай в беседе незнакомцу, это, быть может, сама судьба стучит в твои двери, просто таким вот странным способом». Ну, что ж поделать, послушаемся отца.

Подсевший незнакомец аристократом не выглядел. Его одежда была грязной и какой-то мятой, борода была всклокочена и Захарис с отвращением углядел в ней несколько крошек. Длинные черные волосы спадали вниз спутанными колтунами. Возраст определить было сложно, но судя по тому, что все зубы были в наличии, вроде бы не старый. «Просила» представился (имя Захарис сразу же забыл) и, попросив разрешения получить бесплатную выпивку за счёт купца, изложил свое дело. Как оказалось, ему принадлежат несметные сокровища, спрятанные не так уж и далеко, просто судьба и стечение обстоятельств мешают ему до них добраться. «Вот сюрприз-то, как же вы все однотипны», — скривился про себя слушатель. Рассказчик продолжал. Если Захарис купит ему местечко на судне до Теяны, то благодетель сразу получит право на половину сокровищ. Купец позволил себе усмехнуться. Снова никакой фантазии, история совершенно шаблонная. Бродяга хочет перебраться на континент за чужой счет. Плата за услугу была совершенно несуразная (половина всех спрятанных денег), кроме того, разбойничья рожа просителя так и говорила о том, что даже добравшись до мифического клада, никто им делиться не собирается и партнер вполне может занять уютное место в яме, как только оттуда будет извлечен сундук. «Да, кстати о разбойниках, как же не вовремя я остался один и без защиты», — подумал Захарис.

— Послушай, милейший, — сказал он спокойно, — допив каф. — Не подумай, что я тебе не верю, но прямо сейчас у меня нет свободных средств, все вложено в товар, так что, рад знакомству, но будь здоров и прощай.

Бродяга, кажется, особенно и не рассчитывал на успех, тем более, он был рад уже халявной выпивке. Поэтому он лишь пожал плечами и сказал:

— Конечно. Дело твое, потом захочешь, да уже поздно будет. Ну, да ладно. Поединок пойдешь смотреть?

— Какой поединок? — удивился Захарис.

— А ты не знаешь? — собеседник явно был польщен, что он обладает интересной информацией, прошедшей мимо купца. — Поединок Правды, представляешь? Какой-то приезжий северянин умудрился перейти дорогу Илаю, сыну вождя Трувальда. Кстати, члену Совета Мудрейших.

— Странно, — сказал Захарис, — я думал дуэли разрешены лишь благородным аристократам и военным.

— Да нет, — грязный бородач хлопнул ладонью по исцарапанной столешнице, — ты не понимаешь, это не дуэль, это поединок!

— Не вижу разницы, — пробормотал Захарис, — впрочем, почему бы и не сходить? День, кажется, всё равно прибыли не принесет.

По дороге Захарис был посвящен словоохотливым бродягой во все последние сплетни и детали предстоящего действа. В отличие от Совета Мудрейших, на который допускались лишь члены племени, Поединок Правды мог посетить любой желающий, считалось, что боги, призванные быть судьями, могут оскорбиться, если кого-то не допустят стать свидетелями их божественной воли. Захарис обратил внимание, что несмотря на разгар рабочего дня, со всех сторон к назначенному месту схватки стекались группки людей, мужчин, женщин и даже детей разного возраста. Сам амфитеатр оказался уже прилично заполненным, так что им с трудом удалось найти себе подходящие сидячие места. Судя по всему, всем последующим зрителям придется постоять. Между рядами сидений сновали дети, поднося желающим стакан с водой или пивом за один реал. Захарис отметил, что цена за напиток, пожалуй, была великовата. Как хорошо, что он только что плотно позавтракал.

— А из за чего случился конфликт? — обратился он к соседу слева, благообразному старичку с руками, покрытыми узловатыми венами. Ладони его были