в шрамах, что выдавало в нем старого рыбака.

— Я думаю, официально будет объявлено о кровном оскорблении, — ответил тот, пожевав губами, — но истинная причина, скорее всего, иная.

— Какая же?

— Женщина, конечно. Эх, молодежь! Все бы вам нажраться, а потом подраться из-за баб, — пробурчал старичок, неодобрительно глядя на спутника Захариса. Впрочем, в голосе аборигена купцу послышалось сожаление, что для самого старичка такая возможность уже была давно не актуальна.

Народ прибывал и прибывал, постепенно амфитеатр заполнился и даже переполнился гомонящей публикой. Захарис прикинул, что всего собралось тысяч тридцать народу. Тем временем прошло уже два часа с четвертью, а поединок все не начинался. Неопрятный, но общительный спутник успел перезнакомиться со всеми вокруг. Захарис отсидел задницу на твердом каменном сиденье, вспотел (Сири палило нещадно) и начал раздумывать не потратить ли ему реал на стакан прохладной воды, а то и два или три реала, потому что, пожалуй, невежливо будет не угостить соседей. А три монеты за раз, после того как он узнал цену местной еды, ему стало жалко. Наконец, тяжкие раздумья были прерваны процессией из нескольких вождей, которых можно было узнать по белым плащам и невероятному количеству татуировок. Они важно шествовали по центральному проходу, а за ними следовал высокий черноволосый парень плотного сложения, одетый в простую полотняную рубаху, длиной до колен. Захарис уже знал, что это обычная повседневная одежда рыбаков. Все спустились в самый низ, на полукруглую площадку, которая имела диаметр примерно в тридцать шагов, после чего пара вождей вооружившись кусками мела провела толстую белую линию, замкнув её в ровный круг.

— Круг правды, — неожиданно прошептал бродяга прямо в ухо Захарису.

Купец поморщился. Это время дня он обычно проводил в сиесте, почивая в тени в прибрежной гостинице, открыв все окна комнаты для морского ветра, навевавшую легкую прохладу. Здесь же, на жестких каменных скамьях вблизи арены, становилось невыносимо жарко и, кроме того, до сих пор было невероятно скучно. «Никогда не стоит связываться с "просилой", это всегда к потере денег», — произнес он про себя истину, старую как мир. Вздохнув и набрав полную грудь горячего полуденного воздуха, Захарис подозвал разносчика воды.

Вожди вывели в круг первого бойца, он снял всю одежду, оставшись лишь в одной узкой набедренной повязке. На трибунах раздался общий вздох одобрения. На взгляд купца, поединщик выглядел достаточно устрашающе — примерно так могла выглядеть обезьяна-прародитель, культ которой поддерживали племена Гунннаров, обитающие на далеком острове Меган. Захарису однажды довелось увидеть изображение их тотема на глиняной табличке. Груда мышц и звериная мощь. Однако, применительно к человеку на арене, обильная растительность по всему телу и слегка выпирающий живот все же слегка портили впечатление.

— Это Илай, — сказал сосед слева. — Здоровый бычара. Но глуповат, — добавил он пренебрежительно. — Интересно, где же другой?

— Да, мне тоже интересно, — поддакнул бродяга. — А еще мне интересно кое-что другое, — произнес он как бы намереваясь продолжить фразу, но потом неожиданно замолчал.

— Ну давай, не томи уже, — не вытерпел купец, — что там тебе еще интересно?

— Просто всем известно, что делать ставки в течение Поединка Правды запрещено, боги могут разгневаться, — сказал его новый знакомый, немного заговорщически понизив голос, — но я вот интересуюсь, а на кого бы ты поставил, если бы была такая возможность?

— А что известно про этого приезжего северянина?

— Ну, он вроде бы военный, еще говорят, убил Тэа-Матэ буквально одним ударом. Должно быть, очень силен, ты же видел, какая она здоровенная?

— Да-да, видел, — задумчиво подтвердил Захарис, глядя на Илая, которому как раз подали длинный и наверняка тяжелый Баланг, окованный по всей длине полосами железа. Илай, поклонившись, принял оружие двумя руками, после чего мощно прокрутил шест вокруг всего тела так, что воздух засвистел. Трибуны одобрительно зашумели. Интересно, сколько весит такая дубина?

— Мастер, — сказал старичок-рыбак с уважением. — С детства тренируется.

— Пожалуй, я бы поставил на Илая, — сказал Захарис, который не особенно верил в сказки про то, что один человек может убить Ужас Глубин, тем более, он сам видел, как вчера на эту охоту отправились практически все взрослые мужчины островов. — Но ведь спор чисто теоретический? — уточнил он у бродяги подозрительно.

— Само собой, тео… критический, — ответил тот ухмыляясь. — Но я, в этом случае, поставил бы на чужеземца.

— Почему, ты ведь даже его еще не видел?

— Посуди сам, не могу же я ставить на того же бойца?

— Н-да, пожалуй, — поддакнул Захарис несколько рассеянно, потому что ему как раз принесли долгожданную прохладную воду. Он передал глиняные чашки своим соседям, которые рассыпались в благодарностях.

«Спасибо в карман не сунешь», — с некоторым неудовольствием подумал Захарис, — «но где же этот второй боец, сколько можно здесь уже торчать?»

Наконец началось какое-то оживление. Один из вождей вышел вперед и громко провозгласил:

— Дорогие соплеменники! Народ йори! Все мы собрались сегодня здесь, чтобы узреть Поединок Правды! Причина — кровное оскорбление, слишком личное, чтобы озвучивать его прилюдно. Илай против Рэя, чужеземца из дальних краев. Рэй просит у вас всех прощения за доставленные ожидания, но задержка вызвана тем, что он ходил в наш храм молить Великого Блестящего о победе. Группа в белых плащах расступилась и пропустила в круг еще одного поединщика.

Захарис осматривал его с легким недоумением — и этот человек осмелился бросить вызов мастеру баланга? На фоне звероподобного Илая светлокожий северянин выглядел заморышем. Среднего роста, сложение, впрочем, пропорциональное, плечи довольно широки, однако, где же его сила, большие мышцы? Светлые волосы, связанные в пучок, отличали его от всех местных аборигенов. Также весьма нехарактерны были черты лица: прямой тонкий нос, резко очерченный подбородок, небольшие уши. Незнакомец, казалось, бесстрастно и даже слегка презрительно смотрел холодными льдистыми глазами на своего соперника. Однако, по мнению купца, шансов у него практически не было.

Вождь продолжал:

— Правила просты: Поединок продолжается без остановок или перерывов до смерти одного бойца или обеих, или же до момента, пока один из них не сможет подняться с земли, или же один не будет выброшен другим за пределы круга правды. До окончания боя выходить из круга