— Но ты здесь, со мной, в почти безлюдном саду… — протянул мужчина, подтверждая мои подозрения. Волков не приближался, не сдвинулся ни на миллиметр, а ощущение было такое, что он снова вторгся в мое личное пространство. Неприятно. Завораживает. Но только и всего.

«Почему? Потому что ты тоже не человек, Мара?»

Снова эта странная способность читать в глазах.

«Да».

— А еще потому, что я не понимаю, что тебе от меня надо. От меня и от моего отеля. Зачем ты пытался влезть в наши компьютеры?

Змеиная улыбка стала шире, теплее, что-то мелькнуло на дне змеиного взгляда.

— Было любопытно… — не стал отпираться Волков.

— Больше так не делай. Сейчас тоже любопытно? — выгнула бровь, поднимая фонарь выше, по-другому, по-новому ломая окружающие нас тени. Теперь пришло ощущение силы, нечеловеческой силы, исходящей от мужчины. И жара… такого знакомого, зовущего, искушающего. Но ощутила я это лишь потому, что он мне позволил. И никак иначе.

Странная игра на ночь глядя.

— Сейчас более, чем когда-либо.

«Кто ты?»

«Не торопись, Ярослав»

— Так зачем ты привел меня сюда в это время? — я взяла Волкова под локоть, почувствовав, как он замер на миг. Мои туфли очень странно смотрелись в его руках.

— Сегодня здесь только для узкого круга будет петь моя хорошая знакомая. Думаю, тебе понравится, — мы медленно двинулись назад, в сторону пруда.

«Это незаконно?»

«Еще как» — опять улыбка мальчишки — открытая и честная.

«Нас могут поймать?»

«Нас с тобой? Нет»

Насмешливый, бесшабашный Волков откровенно озадачивал. Интересно, это всего лишь очередная маска или действительно часть его личности?

У дальнего конца пруда такими же тяжелыми масляными лампами, что были у нас в руках, огородили небольшой участок. Мягкий свет пламени кругами ложился на землю, но так и не смог рассеять темноту, царящую вокруг, чернильная вода пруда поглощала отсветы живого пламени, давая лишь слабое отражение. Лампы словно тонули, тонул огонь, тонули в обсидиановой глубине тени и отражения других людей. Действительно немного. Человек двенадцать, а может и не человек.

Волков по-прежнему нес в руках мои туфли, я по-прежнему держала его под руку, и вечер по-прежнему навевал негу и приятную дрему. Не ту затягивающую, сыпучую, липкую, как патока или слишком густая, сожженная карамель. Нет. Легкую, дрожащую, очень нежную и почти невесомую, а поэтому таящую в себе опасность. Ту самую опасность дрессированного тигра на арене цирка.

Дорожки под босыми ступнями все еще хранили тепло ушедшего дня, летний ветер тревожил спящие деревья, как музыкант, легко перебирая листья, словно струны гитары.

Я отпустила себя, как только в центре показалась девушка. В легком летнем платье, как и я, босиком, невероятно юная, невероятно… освежающая. Она была похожа на весну, на начало лета. Легкая, светлая, чистая. И голос был такой же — искрящийся, хрустальный.

Я улыбнулась уголком губ, считывая окружающих и окружающий фон. Вот только пока не могла определиться, кто именно из двух сестер передо мной. Хитрожопый Волков. Притвориться или не стоит?

Зачесалась спина.

Не знаю, насколько хорошо получилось изобразить коровий взгляд, но я очень старалась. Да и девушка пела действительно хорошо. Райская птичка… Все-таки райская, а значит из-за нее в центре сегодня хорошая погода. Интересно, где ее сестра? Хотя… нет, не интересно, как прилетели, так и улетят.

А Змееву надо отдать должное.

Краем глаза заметила, как окружающий нас народ начал едва заметно покачиваться, следуя за льющейся мелодией. Одернула себя и тоже начала двигаться.

Это действительно было просто. Девушка пела красиво, пела а капелла, пела, полностью отдаваясь мелодии и звучанию, пела, вторя ветру, забирая, по капле вытягивая дурные мысли, раздражение, усталость, тяжесть, злость из окружающих.

Я отдала ей злость и усталость, отдала показательно, так, чтобы Волков обязательно заметил, а вот раздражение приберегла. И удивилась, обнаружив такое большое количество именно злости. Давно я пар не спускала, очевидно, вот и накопилось.

А свидание-то вышло не только познавательным, но и для душевного равновесия очень полезным.

Улыбку удалось сдержать с трудом.

Змеев, правда, тоже использовал «концерт» себе на пользу. Вот только не отдавал он ничего, мужчина рядом поглощал. Почти проглотил все то, что я так тщательно ему демонстрировала. Так вот что тебя привлекает? Смерть, что стоит за спиной? Тьма, что окружает коконом? Ад, что таится внутри?

А твой ад, он какой? Такой же, как мой, или другой?

Змеев-Змеев…

Моя рука осталась лежать на сгибе его локтя, я расслабилась и действительно позволила себе насладиться голосом райской птички.

Забавными дорогами ведет нас судьба, путанными, непредсказуемыми, ломанными. Встреча, еще вчера казавшаяся ничего не значащей, может оказаться ключевой, а главный персонаж вдруг отойти на задний план, как в театральной постановке гениального глупца или глупого гения.

Ярослав тоже постепенно расслабился, сытая удовлетворенная улыбка на миг растянула губы, но во взгляде все еще читался голод. Голод в его движениях, в том, как он резко нагнулся, поставив свой фонарь и мои туфли, как так же выпрямился, чтобы обнять рукой за талию, придвинуть еще ближе.

Я не сопротивлялась, не возражала. Пусть.

Через двадцать минут он переместился вновь, оказавшись за моей спиной. Девушка, судя по блеску в глазах и довольной улыбке, заканчивала петь.

— У тебя мурашки, — Волков невесомо провел по моей руке.

— Может быть, — «заторможено» ответила, постаравшись скрыть реакцию тела на прикосновение.

Пиджак лег на плечи, Змеев обнял меня двумя руками, по-прежнему стоя за спиной.

Что-то подсказывало, что он не до конца поверил в мое представление.

Пусть.

Девушка закончила петь спустя десять минут и в оглушительной тишине скрылась в темноте «Аптечного огорода». Ее ухода почти никто не заметил, зрители медленно приходили в себя, просыпались, обретали ясность взглядов, четкость движений. Они подхватывали свои фонари и двигались к выходу, все еще в легком забытьи.

Через десять минут мы остались со Змеевым вдвоем, в тусклом круге света от наших фонарей.

— Ты играешь не по правилам, — развернулась я в его руках. Развернулась медленно, потому что было действительно уютно и приятно. И я действительно была благодарна за этот вечер, за возможность избавиться от лишнего, расслабиться, не думать. Пусть и затеял Ярослав это все, преследуя свои цели.

Пусть.

— Ты не хотела от меня игры по правилам, — его ладонь опустилась мне на шею, большой палец гладил венку. — Ты не ждала от меня игры по правилам.