Действие шло, и король постепенно раздевался. Отдав королевство дочерям, Лир сбросил парочку тяжелых шуб. Когда дочери лишили его полагающихся королю привилегий, он в ярости швырнул им под ноги еще по одной. Чем дальше двигалось действие, тем меньше одежды оставалось на Лире. Под конец он остался голым — то есть в таком же трико, что и остальные актеры.

Особенно впечатлила меня сцена, когда Лир, уже без короны и одежды, опираясь на плечо Шута, ковыляет навстречу вьюге и вдруг поднимает голову и кричит. Голый человек с раскинутыми руками на пустой сцене…

Зрители были потрясены, в зале царила абсолютная чуткая тишина. Девочка рядом со мной тихо всхлипывала и сморкалась в платочек. Парнишка гладил ее по плечу: «Мань, ну ты успокойся…»

Когда Лир вышел на сцену с мертвой Корделией на руках, зал встал. Маня рыдала в голос.

В общем, спектакль завершился такими овациями, каких я в жизни не слыхала. Я дала себе торжественное обещание развеять собственное театральное невежество и ходить в театры хотя бы иногда.

Хлопая так, что заболели ладони, я повернулась взглянуть на публику — и с изумлением заметила во втором ряду знакомое лицо. Алена Баранова! Дорого и со вкусом одетая, волосы уложены в замысловатую прическу, на пальцах вспыхивают бриллианты. Заметив меня, актриса сдержанно кивнула и что-то сказала своему спутнику. Это был двухметровый детина в черном костюме. Интересно…

Актеры не вышли на поклон — спектакль завершился так же внезапно, как и начался. Публика долго не расходилась — зрители толпились в проходах, переговаривались. Наконец зал опустел. Я двинулась к выходу, но со сцены спрыгнул Венедиктов:

— Евгения! Мы хотим пригласить вас на наше скромное застолье. У нас традиция — после спектакля мы обсуждаем прогон в неформальной обстановке. Хотите поприсутствовать?

Я прикинула, что меня ожидает одинокий вечер в хостеле, и с радостью согласилась.

— Илья Антонович, а вы видели Алену Баранову? Она тоже здесь, — неожиданно для себя самой сказала я.

— Правда? — обрадовался Венедиктов. — Что ж, давайте пригласим и ее.

Вскоре мы уже сидели за длинным столом. Застолье чем-то напоминало грузинское: вино, какие-то лепешки, зелень, сыр. Актеры сняли грим, переоделись в современную одежду — и я с удивлением увидела, что все они молоды. Девицы, что играли Регану и Гонерилью, были едва ли лет двадцати пяти. А актер, что был Лиром, оказался худеньким парнишкой с подвижным, как у обезьянки, лицом. Я потрясенно таращилась на этих ребят. Вот вам и магия театра! Тетя мне говорила, а я не верила.

Венедиктов сидел во главе стола рядом со своей Ингеборгой. Девушка то и дело подкладывала ему на тарелку лепешки и сыр, режиссер подливал ей вина… В общем, идиллия. Я была рада, что Илья Антонович нашел себе новое место в мире и был на этом месте вполне успешен. И с личной жизнью у него все обстояло замечательно. Я высказала Венедиктову все причитающиеся комплименты, и режиссер признался, что ничуть не жалеет о том, что оставил изменчивый и непостоянный мир кино. Он сказал, что, выйдя из больницы, осознал, насколько скоротечна жизнь, и решил круто поменять ее. Да, вначале было трудно, но сейчас их театр на волне успеха. Он рад, что нашел единомышленников, талантливых актеров…

Все принялись хохотать и поднимать тосты друг за друга и за гениального Илью Антоновича.

— А вы, Алена? — обратилась я к Барановой, сидевшей рядом со мной с довольно кислым видом. — Вы не жалеете?

В начале вечера Алена успела рассказать мне, что оставила актерскую карьеру. При этом Баранова погладила вполне заметный животик так, словно это был ее капитал, вложение в будущее.

— Поздравляю! — брякнула я и посмотрела на руки актрисы. На них было много колечек, но ни одно из них не напоминало обручальное. Баранова смутилась и сообщила мне:

— Я пока не замужем. Он… он деловой человек, очень занятой, но меня ужасно любит.

Я мысленно обругала себя за неумеренно длинный язык. Это была уже вторая бестактность, допущенная мной по отношению к Барановой за сегодняшний вечер. Первая была такой — я кивнула на амбала в черном и тихонько спросила:

— Это ваш муж?

Алена удивленно уставилась на парня и скривилась:

— Нет, что вы. Это телохранитель. Теперь, — тут она погладила свой живот, — он повсюду меня сопровождает.

И вот теперь Алена смерила меня злобным взглядом и довольно нелогично закончила:

— Домой в Харьков я все равно не вернусь.

— А как поживают остальные? Вы видитесь с кем-то из бывших коллег? — Я решила сменить тему.

Алена с радостью ухватилась за эту возможность:

— Я ни с кем не вижусь с тех пор, как мы досняли сезон. Натэлла Борисовна теперь ведущий режиссер проекта. Перед тем как уехать, Станислав Сергеевич продал права и вообще всю свою продюсерскую компанию. Теперь там заправляют совсем другие люди. Нет той душевности.

— Да-да, — сочувственно покивала я. — Скажите, а как вам удалось доснять сериал?

— Вы имеете в виду — без… без Макса? — сглотнув, уточнила Алена. — Это было непросто. Сценаристам пришлось так изворачиваться, чтобы свести концы с концами… Но в итоге все получилось. Сериал продолжается. Правда, нас там уже нет.

— Как — продолжается?! — изумилась я. — Максим погиб, Кирилл был арестован, вы покинули проект… Кто же играет? Соня?

Алена невольно улыбнулась и отщипнула кусочек сулугуни.

— Нет, не Соня, конечно. Кстати, она по-прежнему помреж. Предана Натэлле, как болонка… Теперь проект делают под Малеева.

— Серьезно?! — удивилась я.

— Да, — Алена скривилась, как будто у нее болели зубы, — дождался своего звездного часа… Теперь это называется «Школа оборотней», представляете?

Застолье продолжалось — с шутками, смехом, небольшим количеством спиртного и еды. Мне понравилась атмосфера, но я решила тихонько покинуть театр. Завтра у меня был важный день, да и вставать придется рано.

Неожиданно Алена поднялась и пошла к выходу. Вид у девушки был бледненький. И я решила приглядеть за ней — кто их знает, будущих мамочек. Еще грохнется в обморок…

Баранова вышла из зала, где шло застолье, и направилась в сторону двери с изображенной на ней туфелькой. Телохранитель, которого актриса оставила сидеть на стуле за дверью, приподнялся было, но Алена бросила ему:

— Сидеть!

Точно собаке! И этот кретин послушно опустился на стульчик, представляете!

Я выждала пару минут и проскользнула в туалет. Алена поправляла макияж перед зеркалом. Я встала чуть в стороне, за дверью. Смутное беспокойство заставило меня последовать за актрисой. Как выяснилось, тревожилась я не напрасно. Не прошло и минуты, как дверь скрипнула, и в зеркале отразилось лицо мужчины.

Это был Кирилл Кулагин. Он здорово похудел, остриг и осветлил свои роскошные волосы, но все-таки я его узнала с первого взгляда.