— Это вино не стоит смешивать с табаком. Курение разрушает нужные вкусовые рецепторы, — пожимает плечами Инай, заметив гримасу на лице Кошмара.

— Понял, сегодня же бросаю, — рука тушит папиросу. — Так на чем мы остановились?

— Мета-экзист. Никто его за пять тысяч лет не изучил толком, и принято считать, что он в области измерений, которые нам недоступны. Скорость, давление, объем, интенсивность, заряд: вообще никакие величины из физики, химии и других знакомых нам наук к нему неприменимы. Считается, что наши органы чувств просто не могут его осознать.

— То же, что и с темной материей?

— Именно. Вероятно, дело в ней. Потому что дельта-гир зафиксировать все же можно, он постоянно вокруг нас. Но и темная материя теоретически тоже. И если развить эту мысль, то можно сказать, что мы постоянно в мета-экзисте, а он сам внутри нас. Просто…

— … мы не можем его увидеть, пощупать или как-то измерить, — заканчивает Одиннадцатый, и эльф напротив кивает.

— Правильно. А если мы никак не можем засечь мета-экзист, то как его прикажете изучать? По мнению эльфийских ученых мета-существование выходит за пределы того, что мы можем понять. В мета-экзисте полно парадоксов: в нем кот может быть живым и мертвым одновременно, а еще белым и черным в одно и то же время. Да и само время там может течь по-разному в каждой точке пространства: шагнул вперед, пролетел год, шагнул влево — оказался на миллиард лет в прошлом. Там текст издает музыку, а свет — самый медленный объект во вселенной.

— Очень интересно, но ничего не понял.

— Ладно, тогда расскажу то, что можно проверить экспериментальным путем. Псионик не может просто так начать использовать мета-экзист. Для этого требуются мета-кристаллы, которые получаются в результате слияния темной материи и дельта-гира. Пока что никому не удалось синтезировать их в больших количествах, но в галактике есть аномальные зоны, где они просто растут, как грибы. Собственно, это ресурс № 1, за который многие готовы пойти на любую крайность.

— И даже на Акалире такое месторождение есть, — проверяет гипотезу Кошмар. — На Сайлене.

— Угу, в Долине Бриллиантов. Оттуда эти мета-кристаллы расходятся по всей планете и попадают в руки псиоников, которые, к их же счастью, даже не могут понять, что это.

— Есть ли хоть какие-то ограничения у мета-экзиста, кроме эффекта потери естества?

— Не думаю, что можно выделить что-то еще помимо NLE. Наши тела, как бы мы их не усовершенствовали, не могут выдержать подобную нагрузку. Теоретически мета-экзист дарует божественные силы, но они скрыты в пещере за камнем, который весит как эта планета. И псионику нужно сдвинуть камень, чтобы войти в пещеру. Никому еще не удалось. Кто-то надорвал поясницу, а кто-то… хех, разорвался на атомы. Понятное дело, что после такого повторить попытку не удастся.

Кошмар ничуть не изменился в лице, продолжая смаковать вино. Но сейчас ИИ-помощники бурно обсуждают услышанное. Если Инай Кул не соврал, еще никто не возвращался после достижения пятой степени эффекта потери естества. Никто, кроме Кошмара. Он точно погиб в подземелье под Трибун-Дором, когда разбился мета-кристалл, но потом он смог вернуться каким-то необъяснимым образом. Говорить об этом, разумеется, никому не будет.

— И теперь галактические народы придумали разные способы, чтобы защищаться от эффекта?

— Да. Про Восточный Горизонт я тебе уже рассказал. Параллакс и Фантазм никогда не являлись биологическими организмами, смогли перейти в область мета-существования и стать… я даже не знаю, какой подобрать термин.

— Матричными богами, — подсказывает эльф.

— Хах, ладно, пускай будет так. У них есть своя область влияния, где они могут безопасно для себя и своих сторонников применять мета-экзист. Но ни о каком всемогуществе речи пока не идет. Орки Блад Прайда используют жертвоприношения, как я слышал.

— В каком смысле?

— Ну, то есть ловят псионика и насильно заставляют использовать мета-экзист в бою, например. Понятное дело, что к концу боя псионик превращается в овощ или просто умирает, но орки просто берут следующего пленника. Говорят даже, что они заключили союз с вампирами, но сотворили какую-то хрень и получили по шапке. Агема Ностротус, сектор обитания вампиров, не просто так считается одним из самых опасных в галактике. Передавали, что орочью флотилию разбило всего одно вампирское судно.

— Какого класса? — уточняет эльф, ожидая, что против орков выступил какой-то суперкрейсер.

— Класса «надувной матрас» против фрегатов и линкоров, — смеется Инай. — Думаешь, это стало бы таким знаменательным событием, если вампиры выкатили бы что-то грандиозное? Нет, их корабль на фоне остальных даже заметить было трудно. Насколько мне известно, вампиры в принципе никак не классифицируют свои суда.

Одиннадцатый вспоминает, что ему известно о вампирах. И получается, что ничего особенного. Эта галактическая раса занимает дальний сектор, куда никто особенно не хотел летать. Даже Юнион Дарк не решился захватывать тот сектор. Вампиры, пожалуй, являются одной из самых заметных и необычных форм жизни, что занимает большие пространства и может общаться с другими народами.

В галактике прошлого можно было встретить уникальные и причудливые формы жизни, но они были сильно ограничены малой популяцией, нужной средой обитания или наличием интеллекта. Но вампиры ничем таким не ограничены и при этом полностью отличаются от прочих народов. Люди, эльфы, гномы, халфлинги, тифлинги своим строением и поведением понятны и предсказуемы. Даже мутанты имеют предел предсказуемости, так как тоже являются углеродной формой жизни.

Но вампиры — это хемосинтетики, которые являются кремниевой формой жизни. Считалось, что вампиры миллиарды лет жили на очень холодных или очень горячих планетах в виде кристаллов или варились с озёрах метана, а в какой-то момент эволюционировали и впервые попробовали кровь других рас…

— О чем задумался? — спрашивает Инай Кул.

— Ни о чем особенном. Давай оставим мета-экзист в покое. Расскажи о Восточном Горизонте. Почему он занял место Юнион Дарка?

— Он не занимал его место, что бы тебе там ни говорили. Наша империя была вынуждена защищаться. А лучшая защита — это нападение. Разумеется, это повлекло за собой новые жертвы, очередные войны, но мы добились своего. Теперь Восточный Горизонт — самый сильный в галактике.

— Из грязи в князи, да? — усмехается Кошмар.

— Из угнетаемых в свободный народ, — пожимает плечами собеседник. — Пришлось лишь заплатить цену за свободу. Надо полагать, ты не просто так очутился в том стазисе. Либо ты был на стороне Сакрамена, либо Юнион Дарка. Был использован теми или другими. Разве нет?

Одиннадцатый внимательно смотрит на эльфа и приходит к выводу, что Инай Кул не в курсе его личности. Что же, Кошмар и сам не знает своего прошлого до служения людям.

— У меня амнезия. Я не помню, как там очутился.