Конечно, этого не случилось. Включив свет, я обошла весьдом. Он был пуст. Затем, схватив фонарь, я снова побежала к колодцу.

Джо все еще лежал на дне, опустив руки на колени, а голову —на плечо. Мне долго пришлось смотреть на него, прежде чем я смогла убедитьсебя, что он лежит в той же самой позе. Один раз мне даже показалось, что онпошевелил ногой, однако, скорее всего, это было просто движение теней. А ихбыло очень много, потому что рука, державшая фонарь, вовсе не была устойчивой,должна я вам сказать.

Пока я припадала к земле, напоминая леди с этикеток «Белаяскала», ко мне подкралась самая смешная опасность — я чувствовала, что позволяюсебе слишком наклоняться вперед, рискуя сорваться в колодец. Они найдут менярядом с ним — не слишком-то заманчивая перспектива, смею заметить, — но, покрайней мере, его руки не будут обхватывать меня… и я уже не буду просыпатьсяот мысли, что Джо находится в одной комнате со мной или от того, что мне нужноснова бежать к колодцу проверить, так же ли он мертв.

Затем снова заговорила Вера, только на этот раз уже у меня вголове. Я знаю это так же хорошо, как и то, что в первый раз услышала ее голосушами. «Единственное место, куда тебе нужно упасть, — это твоя кровать, —сказал мне этот голос, — Тебе нужно поспать, а когда ты проснешься, вот тогдазатмение закончится по-настоящему. Ты просто удивишься, насколько по-другомувсе будет выглядеть при солнечном свете».

Это показалось мне разумным советом, и я решила последоватьему. Однако предварительно я закрыла входные двери, и, прежде чем действительнолечь в кровать, я сделала то, чего не делала ни до, ни после этого: я просунуланожку стула в ручку двери. Мне стыдно признаться в этом — у меня так горятщеки, наверное, я вся пылаю, — но это, должно быть, помогло, потому что язаснула, как только голова моя коснулась подушки. Когда я снова открыла глаза,дневной свет струился сквозь окно. Вера сказала мне, что я могу взять выходной,— она сказала, что Джейл Лавески и еще несколько девушек и сами смогут привестидом в порядок после вечеринки, запланированной ею на двадцатое, — и я былаэтому даже рада.

Я поднялась и приняла душ, потом оделась. На это у меня ушлополчаса, потому что все тело ломило. В основном у меня болела спина; это быломоим слабым местом, после того как Джо ударил меня скалкой. Я уверена, чтоснова надорвала ее, сперва выдирая камень из земли, а потом когда с размахуударила им Джо по голове. Что бы там ни было, спина болела адски, должна я вамсказать.

Я уселась за кухонный стол, залитый ярким солнечным светом,и выпила чашечку крепкого черного кофе, обдумывая, что я должна сделать теперь.Хотя сделать я могла не так уж и много, даже несмотря на то, что все произошлоне так, как я планировала раньше, но сделать все нужно было правильно; если язабуду что-то или прогляжу, то сразу же попаду в тюрьму. Джо Сент-Джорджа неслишком-то любили на Литл-Толл, и не многие стали бы обвинять меня в том, что ясделала, но все равно они не погладили бы меня по голове и не наградили быорденом за убийство мужа, даже если он и был ничего не стоящим куском дерьма.

Я налила себе еще чашечку кофе и вышла на террасу, чтобывыпить ее… и оглядеться вокруг. Обе коробочки с отражателями и одно затемненноестекло снова лежали в сумочке, которую Вера дала мне. Кусочки второго стеклалежали там же, где они и были, когда Джо неожиданно вскочил, и оно соскользнулос его колен и разбилось на множество осколков. Я немного поразмышляла об этихкусочках стекла. Затем я вошла в дом, взяла щетку и совок и тщательно собралаих. Я решила, что при моей любви к порядку, тем более многие на острове знают,какая я, было бы более подозрительно, если бы я оставила их неубранными.

Сначала я решила говорить, что вообще не видела Джо в тотдень. Я собиралась сказать людям, что он уже ушел, когда я вернулась домой отВеры, и даже не оставил мне записки, куда это его понесло, и я от злости нанего вылила на землю бутылку дорогого шотландского виски. Если тесты покажут,что он был пьян, когда упал в колодец, мне это вовсе не помешает; Джо мог напитьсягде угодно, даже под нашей собственной кухонной раковиной.

Один-единственный взгляд в зеркало убедил меня отказаться отподобной версии — если это не Джо заявился домой, чтобы оставить синяки на моейшее, тогда они захотят узнать, кто же так разукрасил меня, и что я тогда скажу?Санта-Клаус? К счастью, я подготовила себе пути к отступлению — я сказала Вере,что если Джо будет вести себя как варвар, то я оставлю его вариться всобственном соку, а сама буду наблюдать за затмением в Ист-Хед. Когда я говорилаэто, у меня и в мыслях не было ничего подобного, но теперь я благодарила Богаза это.

Сам по себе Ист-Хед не подходит — там было много людей, иони знали, что меня не было с ними, — но с Русского Луга по дороге к Ист-Хедоткрывался отличный вид, к тому же там никого не было. Я видела этособственными глазами, когда сидела на веранде и когда мыла тарелки.

Оставался один существенный вопрос.

Что, Фрэнк?

Нет, я нисколько не беспокоилась, что его грузовичокоставался дома. В 1959 году он три или четыре раза подряд нарушал правиладорожного движения, а потом его лишили водительских прав на месяц. ЭдгарШеррик, который в те годы был у нас констеблем, сказал ему, что Джо может питьсколько влезет, если ему этого так уж хочется, но если он поймает его пьяным зарулем, то тогда он, Эдгар, вызовет Джо в окружной суд и сделает все, чтобы еголишили прав на вождение автомобиля на целый год. Эдгар и его жена потеряли дочьв автомобильной катастрофе по вине пьяного водителя в 1948-м или 1949 году, ихотя он на многое закрывал глаза, но пьяным за рулем спуску не давал. Джопрекрасно знал об этом и не садился за руль, если выпивал больше двух рюмокподряд, после того разговора с Эдгаром на пороге нашего дома. Нет, когда явернулась с Русского Луга и увидела, что Джо нет дома, то подумала, что за нимзашел кто-то из его дружков и забрал его отмечать где-нибудь День СолнечногоЗатмения.

Так вот, я начала говорить, что оставался еще один оченьважный вопрос насчет бутылки из-под виски. Люди знали, что в последнее время япокупаю выпивку для Джо, так что с этим все было в порядке; я знаю, они думали,что я делаю это, чтобы он не избивал меня. Но сколько же должно было остатьсявиски в бутылке, если бы придуманная мною история происходила на самом деле?Это могло и не иметь значения, но могло и иметь. Когда совершается убийство,никогда не знаешь, как оно все обернется впоследствии. Это самая веская изизвестных мне причин, почему не следует, делать этого Я поставила себя на местоДжо — это было не так уж и трудно, как вам это может показаться, — и сразу жепоняла, что Джо никуда и ни с кем не пошел бы, если бы в бутылке оставалось такмного виски. Оно должно отправиться в колодец вслед за ним, туда оно ипоследовало… все, кроме пробки. Ее я выкинула в кучу мусора, поверх осколковтонированного стекла.