- Поразительно, - пробормотал лорд Эдисон. - Не думал, что девочка любила писать. Впрочем, это не важно. Вы его прочитали?

- Да.

Джул спокойно выдержала внимательный взгляд старика.

- Я должна была знать, что с ней случилось.

- Ну? Узнали?

- Нет. Зато я узнала, что ваш праправнук вовсе не такой джентльмен, как вы думаете.

- Что за вздор?

- Простите, что говорю вам это, но лорд Эррол обесчестил свою невесту.

- Глупости, - фыркнул Эдисон. - Он на нее за все время сватовства ни одного нескромного взгляда не кинул, а вы говорите - обесчестил!

- А вот леди Мэри утверждает обратное, - с иронией посмотрела на него Джул.

- Что, прямо так и утверждает, что Эдриан… м-мм… лишил ее чести? Именно Эдриан?

- Нет, она не называет его по имени, но ведь он же был ее женихом? И она все время пишет о нем, как о женихе.

- А имя? Она упоминает имя?

- Леди Мэри называет его «мой царственный лев», - смущенно ответила Джулия, но тут же вскинула голову.

Не время скромничать. Она и так долго сомневалась, говорить кому-нибудь о находке или нет, но раз уж решилась, нужно относиться ко всему более хладнокровно. Она никогда не была трепетной фиалкой. И в обмороки никогда не падала. Ну, не считая той встречи с Эрролом. И еще одной встречи. Тоже, с Эрролом.

- И вы решили, что это Эдриан?

- А кто еще? - удивилась Джул. - Он был женихом Мэри, он принадлежит к императорской семье. По-моему, вполне убедительные доказательства.

- Вот, сразу видно, что вы совсем не знаете Риана, - усмехнулся лорд Эдисон и принялся набивать свою трубку.

Джул покосилась на кисет, висящий у него на поясе. Похоже, этот небольшой мешочек с табаком никогда не пустеет.

- Я много лет наблюдал за своим потомком, леди Джулия, - раскурив трубку, произнес старик. - Мальчик бывает порой мрачным и нелюдимым, но он никогда - слышите? - никогда не совершит бесчестный поступок. Уж можете мне поверить. У него доброе сердце и чистая душа. А то, что он не слишком любезен… А с чего ему любезничать? Когда Эдриан лишился магии, он потерял все - положение в обществе, привязанность друзей, любовь родных. Наше общество жестоко, леди Джулия. Если ты не-маг, то никогда не сумеешь быть равным магу. Не сможешь занимать государственные посты. Тебе не удастся жениться на достойной девушке.

Трубка лорда Эдисона выпустила несколько колечек дыма, и они поплыли по полотну картины, медленно поднимаясь к позолоченной раме.

- Эдриан был одним из богатейших и могущественных магов, - продолжил старик. - А сейчас он едва сводит концы с концами. И не потому, что не хочет трудиться. Нет. Вот, думаете, почему он взялся наблюдать за домом Норреев? Деньги. Совет платит ему за эту должность триста торинов в год. Это небольшая сумма, но ее хватает на содержание Эшена. И на поддержку крестьян в горном имении. Там вечно, то засухи, то заморозки, а люди страдают. А мальчик за своих крестьян всегда душой болеет, сам голодать будет, но людям поможет. Вон, Арвей, собственный наследный замок, в аренду сдал дружку своему бывшему, Арвену. А тот теперь через губу разговаривает, возомнил себя аристократом. А его семья титул получила каких-то триста лет назад!

- Лорд Эдисон, неужели, магию нельзя вернуть? - тихо спросила Джулия. Она уже забыла о своем возмущении. Душа ее полнилась сочувствием к Эрролу.

- А как ее вернешь? Выгорел он, ничего не осталось, - сердито ответил старик. - Но это к делу не относится. Давай думать, кто мог Эдриану дорогу перейти. Если Мэри была ему неверна, значит, это кто-то из тех шестерых постарался, не иначе. Больше-то она ни с кем не общалась.

Лорд Эдисон замолчал и задумался.

- Да-а… Задача. Ну, положим, двоих уже и в живых нет, умерли. Остаются четверо. Арвен, Аллен, Александр и Арден. Вот и думай, кто из них наследил.

Старик замолчал, сердито попыхивая трубкой.

Джулия тоже молчала. Она размышляла над тем, что сказал лорд Эдисон.

- Давайте по порядку, - она решила рассуждать вслух. - Аллен. Кто он?

- Глава Совета магов.

- О! Птица высокого полета, - хмыкнула Джул. - Впрочем, чего-то подобного я и ожидала. Мне кажется, он самый честолюбивый из всех. И очень хочет заполучить императорскую корону.

- Так и есть. Он был одним из главных соперников Эдриана.

- Мог ли Аллен поступить бесчестно, для достижения своей цели?

- М-мм… Смотря о чем речь, - задумчиво пожевал губами лорд Эдисон. - В политике - очень даже, но я как-то не представляю его пробирающимся по ночам к чужой невесте.

- А Арвен? Хотя, мне кажется, что это не он.

- Почему?

- Он самый мягкий из всех.

- Мягкий? - лорд Эдисон хмыкнул. - Слышал бы вас, юная леди, Глава Безопасности Эвереи. Арвен Берроу - один из самых несгибаемых людей империи. И все знают, чем вежливее и спокойнее он себя ведет, тем больше его стоит остерегаться.

- Вот как? А выглядит таким милым.

- Скажите это его врагам, - усмехнулся старик. - То-то они повеселятся! - он поерзал в кресле, покряхтел и неожиданно спросил: - А как вы различаете претендентов?

- По аромату, - немного смущенно ответила Джул.

- Что вы сказали? - удивленно посмотрел на нее старик.

- Ну, у них у всех разный запах.

- Можно подробнее?

- Аллен всегда пахнет хвоей, Арвен - луговыми цветами, Арден - цитрусами, Александр - сандалом, - перечислила Джулия. - Аромат Ивэна - лаванда, а у Эдварда - корица.

- Браво, миледи! - старик несколько раз хлопнул в ладоши и посмотрел на Джулию с одобрением. - А Эдриан? Что вы скажете о нем?

- Море. Яростное, бурлящее, грозовое, - ответила Джул.

- Что? Не может быть.

Лорд Эдисон привстал с кресла и взглянул на Джулию со странным выражением.

- Вы уверены, юная леди?

- Конечно. А что?

Она удивленно посмотрела на старика, а тот рухнул в кресло, которое жалобно скрипнуло под его весом, и пробормотал:

- Я знал, я ведь знал! Не пропала, жива…

- О чем вы, лорд Джон?

- О магической сущности! - возбужденно воскликнул он. - Вы ее чувствуете, значит, она не исчезла!

Джул задумчиво покачала головой.

- Ничего не понимаю. Разные ароматы - это разная магия?

- Именно так.

- И вы думаете, что магия Эррола не исчезла до конца?

- Я надеюсь на это. Очень надеюсь, - тихо ответил старик.

- Подождите, вот вы говорите, все уверены, что в Эдриане магии нет, но, неужели, они ее не чувствуют?