Пуля быстрее заклинания… Опытные боевые колдуны и волшебники могут использовать заранее заряженные заклинания быстрее стрелка. Но и они понимают риск и не лезут на рожон. Неоперившиеся юнцы осознают это слишком поздно…

– Он увидел или услышал с улицы. Зашел во двор, крикнул и…

В заброшенном доме была уже привычная картина убийства. Вся разница в том, что тело жертвы не висело, а лежало на старом грязном столе. А так все было как обычно.

– Убийца меняет привычки, – заметил как всегда хладнокровный Сергей, снимая медицинские перчатки. – Не стал сливать кровь, а начал резать сразу. И торопился.

– Его напугал парень, – сухо сказал я.

– Возможно. Но мне кажется, причина тут другая…

Сергей не договорил, о чем-то задумавшись. В дом, переступая через кучу мусора, зашел Алексей:

– Первые убийства похожи на поведение «организованного маньяка». Выбор жертвы, убийство в безлюдном месте и явно спланировано заранее. А здесь меньше аккуратности, и в городе. Это уже ближе к «неорганизованному маньяку».

– А в чем разница? – шепотом спросила у меня Феникс.

– Организованные маньяки тщательно планируют убийство, выбирают место, жертву и время. А неорганизованные просто убивают, повинуясь порыву, – тихо ответил я.

Приехали Владислав и Серый. Оборотень сразу перекинулся в волка и пошел по следу. Мы побежали за ним, но след, как обычно, оборвался у ближайшей улицы с асфальтовым покрытием. Убийца уехал на машине.

Опрос свидетелей ничего не дал. Никто ничего не видел и не слышал, что, впрочем, ожидалось. На этот раз убийца использовал заклинание «поле тишины». Это была уже вторая зацепка. У всех волшебников, магов и колдунов есть свой уникальный почерк магии. По нему и раскрывают преступления, совершенные с помощью магии.

Но и тут нас ждал неприятный сюрприз. Наши маги, Игнат и Валерия, сказали, что почерк магии очень четкий, хороший, но совершенно неизвестный. Действовал незарегистрированный волшебник или колдун.

Эксперты определили, что стрелял убийца из пистолета Макарова. Но ни в наших, ни в милицейских базах этот ствол не значился.

Только после обеда мы с Феникс наконец смогли уйти домой и лечь спать. А на следующий день начальство приказало провести рейд в катакомбах под городом.

– Фу!

Феникс скривилась, зажимая нос, и помахала рукой, словно пытаясь разогнать вонь.

– Под ноги смотри, – предупредил я, переступая через кучу мусора.

Именно так – кучами осклизлых отходов и фекалий – обитатели подгорода выражали свое отношение к жителям верхнего города. Горы разлагающегося мусора отпугивали всех желающих побродить по подземельям.

Пройдя по нескольким туннелям канализации, мы спустились в неизвестный простым людям проход. Здесь, закрытый потайной дверью, скрывался один из входов в катакомбы под городом. Подземелья эти обычно так и называли – подгородом.

– Я и не знала, что у вас такие большие катакомбы.

– Да не такие уж они и большие, если честно. Московские, одесские или парижские гораздо больше.

– И все равно странно… Город ведь основали не так давно. Сколько лет подземелью?

– Две тысячи. Нет, даже и не спрашивай, кто их копал. Это загадка. Или тайна.

– Надо будет поискать в архивах, – задумчиво проговорила Феникс. – И кто у вас тут живет?

– Да всякой твари по паре, – я начал перечислять всех жителей подземелий: – Ниже всех живет клан гномов. Они бежали из своего мира и получили разрешение на проживание. Теперь мы с ними торгуем понемногу. На верхних уровнях трется разная шушера вроде темных колдунов, молодых нагловатых оборотней и вампиров. Есть здесь бар, где они часто собираются. Мы в него, кстати, и идем.

– А ведьмы есть?

– Да, – помрачнев, ответил я. – Полный ковен[42] с помощницами, ученицами и детьми. Всего пятьдесят шесть ведьм.

– Нормально… – севшим голосом произнесла Феникс.

– Еще у нас тут живут тролли, – поспешил я перевести разговор на другую тему. – Есть цверги[43] и разная подземная нечисть и нежить.

Обычно мы не обращали внимания на жителей подгорода. Потому что они предпочитали жить под землей и не выходили на поверхность даже ночью. А их междоусобные разборки нас не касались. Это было дело других отделений Ордена.

Но нам приходилось следить за тем, чтобы некоторые существа не выходили на улицы города, особенно днем. А еще многие умники наивно полагали, что катакомбы подгорода хорошее место спрятаться от Ордена. И их приходилось искать среди множества ходов и подземных логовищ.

При этом любая облава требовала больших усилий и точной координации всех её участников. Подземные жители, даже самые миролюбивые из них, терпеть не могли, когда чужаки с поверхности совали свой нос в их дела. На прямой конфликт они редко идут, не то что оборотни или вампиры, но какую-нибудь пакость исподтишка устроят обязательно. Например, из принципа укроют беглеца и направят поиски на ложный след.

Поэтому нам приходилось устраивать или полномасштабную облаву, или аккуратную проверку, чтобы не потревожить местных обитателей.

Но все это не касалось ведьм. Отношения с ними у нас были как у СССР и США во время Карибского кризиса: только угроза взаимного уничтожения сдерживала войну.

Меня и Феникс послали расспросить владельца подземного бара. Довольно интересное заведение, между прочим, кого только в нем не встретишь. А подают там самые неожиданные напитки, от обычной деревенской браги до редкого в наших краях кальвадоса и даже выпивку из других миров.

Находился бар примерно в двадцати метрах от поверхности, практически в центре подгорода. Названия у него нет, так что все это заведение называют просто баром.

Подходя к бару, я предупредил Феникс:

– Ничего не бойся. Там нас никто не тронет.

– С чего мне бояться? – презрительно фыркнула она.

– Мало ли. Говорить буду я, а ты просто стой и молчи. Ясно? Будут приставать – просто бей в лицо. А вот убивать никого не надо. Чекисты потом прицепятся, замучаемся отмазываться.

Закончив инструктаж, я выключил фонарик, толкнул дверь и зашел в темное помещение. Внутри было как всегда душно, сильно накурено, воняло перегаром и чем-то кислым. Под потолком горела единственная тусклая лампочка, едва-едва разгоняющая мрак в баре. Посетители сидели за разнообразной мебелью, словно бы собранной на разных помойках. Скорей всего, так оно и было. Бармен, он же владелец бара, стоял за старой изрезанной, покрытой пылью и пятнами стойкой.