— План нашей жизни говорить буду. Набросаю будущее. И мне жаль, если ты меня ненавидишь, потому что в тебе мой ребенок. Вы будете со мной независимо от того, хочешь ты этого или нет… родная.

Я промолчала. А Рустам больше не смотрел на меня — он устремил взгляд на дорогу, прибавил скорости и пролетал на который по счету красный свет.

Видимо, светофоры мужчину не волновали, когда рядом болеет его конфета.

Это же Басманов.

Безбашенный.

Сумасшедший.

И оттого не менее пугающий.

— Тебя могут лишить прав, — замечаю я, когда мы снова не останавливаемся на красный.

— И что? — в его голосе ни капли усмешки, — главное сейчас быстро доехать. Ты только не нервничай, родная. Ладно?

— Ладно… — выдавливаю я, отводя взгляд от его пристальных глаз.

Я откидываюсь на спинку кресла, погружаясь в свои мысли.

Сомнений в том, что у Басманова свое видение моей жизни, нет, но в столь безвыходной ситуации, когда меня уже не спрашивали, а ставили перед фактом, меня беспокоило другое.

Что будет с Максимом? Ведь я не прощу Рустама, если он не спасет моего брата. Если его отец погубит мою жизнь — не прощу.

Черт. Какой-то дьявол…

Замкнутый круг. И жизни в этом кругу пока нет, какие бы сладости Рустам ни расписывал мне пару минут назад.

— Родная… Полин…

Голос Басманова пробивается в мое сознание. Я с трудом разлепляю веки. Рустам привез меня в уже знакомую клинику. Проверенная, лучшая, дорогая. Здесь у него связи. Здесь я ничего не решаю.

Здесь я лишь женщина, что вынашивает его ребенка, и поэтому даже клиники должны быть самыми лучшими в городе.

— К врачу? — спрашиваю я хрипло.

— К хорошему врачу, — поправляет Рустам.

И следом помогает выбраться из его авто.

Жестокий мужчина помогает мне. Но меньше всего мне бы хотелось сдаться и заплакать, ведь чувствовала я себя и так не очень хорошо. Мелкая дрожь говорила о волнении.

Сейчас все решится.

Теми же размашистыми шагами Басманов миновал администратора и сразу привел меня к кабинету, у которого не было очереди.

И врач, что была внутри, встретила меня с улыбкой. С искренней и дружелюбной улыбкой.

Контраст сразу бросается в глаза. Ведь еще час назад мне прямо намекали на аборт и отделались от меня талоном на узи, не сказав самого главного.

Рука Басманова крепко сжала мою. Зачем он здесь со мной?

— Здравствуй, Рустам. Полина, проходите и садитесь, — она была явно предупреждена о нашем визите.

Доктор кивнула на сидение, и я на дрожащих ногах поспешила сесть. Да, я принимаю твою помощь, Басманов. Лишь во имя того, что возродилось после нашей близости. Не более.

Следом доктор направляет взгляд мне за спину:

— Рустам, ты не мог бы подождать супругу за дверью? — вежливо обратилась она к Рустаму.

— Я бы хотел знать, что сейчас ее состояние не требует экстренной помощи, — раздался жесткий голос за спиной, — у вас здесь есть такое отделение.

— Как вы себя чувствуете, Полина? — обратилась ко мне доктор.

— Уже лучше.

Доктор по фамилии Беляева посмотрела на Рустама:

— Сперва я должна собрать анамнез, после чего мы обязательно проведем комплексный осмотр, Рустам. Наберись терпения, мой хороший.

Рустам ушел. И я взволнованно облизала губы.

Почему же у меня так не получается? Я вроде бы и вежливо пыталась выгнать Рустама из своей жизни, и невежливо — бросая в него тарелки, а дьявол ни в какую не хотел уходить. А здесь потребовалось всего пару слов — и Рустам уже за дверью.

Мне бы научиться так, но что-то мне подсказывало, что теперь Басманов точно не оставит меня в покое. Какие бы тарелки в него не летели.

— Итак, Полина… Давайте начнем обследовать вас.

Доктор задавала вопросы, терпеливо ждала, пока я вспомню число последнего цикла, затем кивала и быстро-быстро записывала это в карточку.

— Значит, предположительно восемь акушерских недель. Тесты на ранних сроках, конечно, имеют преимущество перед врачебным осмотром, но сейчас достаточно провести осмотр, — кивнула женщина, — проходите за дверь, раздевайтесь и приготовьтесь к осмотру, Полина.

Чувство дежавю накрывает меня с головой, но в этот раз, я уверена, все будет иначе, ведь эта женщина так сильно расположила меня к себе, что я без сомнений доверилась ей и искренне ответила на все вопросы. А ведь многие из них, даже самые элементарные вопросы в другой клинике у меня просто-напросто не спросили.

Сейчас я понимаю, что следовало сразу уходить оттуда. Не ругаться и не просить, а хлопать дверью и искать другого врача. Но безвыходность заставила остаться и слушать ее бестактные вопросы про аборт.

Каждое действие доктора сопровождалось вопросом, хорошо ли я себя чувствую.

— Можете одеваться, Полина, — строго кивает доктор Беляева.

Я спускаюсь с кресла и растерянно одеваюсь, пока женщина ждет меня в кабинете, выписывая кучу бумажек.

— Я провела осмотр с целью, прежде всего, оценить ваше состояние. Вы жалуетесь за утомляемость, боли в животе, токсикоз, головокружение… Полина, у вас есть небольшое воспаление в левом яичнике, которое необходимо непременно вылечить в вашем положении, — нахмурилась доктор, не переставая что-то размашисто черкать в моей карточке.

— В моем положении? — уточняю хрипло, отказываясь в это верить.

Одно дело тест и задержка в два месяца, другое — услышать вердикт прямо здесь и сейчас.

— Вы беременны, Полина. Поздравляю вас.

Ноги не держат, вынуждая меня сесть на стул. Доктор внимательно смотрит мне в глаза и следом уточняет, все ли хорошо.

А я не нахожусь ответом, переваривая эту новость.

Я — беременна.

— Я буду следить за ходом вашего лечения, и, что немаловажно, мы будем наблюдать за развитием плода, чтобы все прошло без осложнений, которые, к сожалению, у нас уже имеются.

— Спасибо… — растерянно шепчу я, принимая многочисленные указания и направления на анализы.

— Вы переутомлялись за последнюю неделю?

Я задумываюсь. За последнюю неделю в моей жизни произошло многое: у меня пропал брат и, в связи с этим, Рустам несколько дней держал меня на яхте, с борта которой я едва не упала, затем Рустам привез меня в подвал, где я увидела измученного брата, и после этого, кажется, мне стало хуже. Затем нервный срыв, метание посудой в Басманова, незакрытая сессия, денежные проблемы, а следом Карина и ее угрозы…