просто слышат, они его боятся и готовы на все, только бы он прекратился. Поэтому Джеки меня теперь боится и подчиняется мне беспрекословно.

— Здорово!

В это время открылась калитка в доме Терпенева, и оттуда вышла Светлана Федоровна. Она была в шелковом халате поверх пижамы, в руке у нее был пистолет.

— Что здесь творится? — проговорила она раздраженно. — Я вызову полицию!

— Не стоит! — Ксения выступила вперед. — Незачем впутывать ее в наши дела!

— Это ты? — Светлана Федоровна узнала девушку. — Я надеялась, что мы все выяснили и больше не встретимся…

— Я тоже надеялась, но вот эти господа нагрянули ко мне домой и потребовали алмазы. И только с помощью моих друзей удалось поставить их на место.

Светлана Федоровна взглянула на обездвиженных бандитов и удивленно воскликнула:

— Вот так сюрприз! Вадим Коростель! А я была уверена, что ты уже на том свете!

— Многие так считали, — прохрипел бандит. — Но как видите, все они ошибались.

— И очень жаль!

— Так вы знакомы? — спросила Ксения.

— Увы, да! Этот господин несколько лет назад засветился в Африке. Чего только за ним не было — контрабанда алмазов, похищения людей, убийства…

— Это всего лишь местный способ вести бизнес!

Светлана Федоровна подошла к связанному бандиту и ткнула его ногой.

— Ну, судя по тому, на что ты пошел, с бизнесом у тебя не очень-то наладилось. Поэтому ты решил перехватить у нас партию алмазов? Думал таким образом поправить дела? Даже людей у тебя почти не осталось, пантера — и та переметнулась! И это не ты ли приложил руку к смерти Сергея?

— Да вы что вообще? За каким бесом мне это надо? — Коростель возмущенно запыхтел.

— Ага, стало быть, просто решил половить рыбку в мутной воде!

— Ему этот продался, из мебельного магазина, — вставила Ксения, — неосмотрительно помощников выбираете, Светлана Федоровна.

— Это Сергей покойный договаривался, — вздохнула старуха. — И что же нам теперь с этими делать?

— Отвезти подальше отсюда, связать и оставить возле их машины. Кто-нибудь на них наткнется и вызовет полицию. А дальше пускай полицейские разбираются.

— А пантеру, если не возражаете, я возьму себе, — подал голос дрессировщик. — У нее большой артистический потенциал и внешность очень фотогеничная. Подкормлю ее, подлечу, подготовлю для нее пару новых номеров… Жених опять же на примете у меня есть… пятнистый, правда, но это даже хорошо. Дети красивые будут.

— Ну вот, значит, ты не зря сегодня потратил свое время! — оживился Гиви.

— Конечно, не зря! Другу помочь — это уже хорошо, а тут еще такую хорошую артистку нашел… Идем, девочка, в машину, идем, дорогая, ты устала…

Пантера радостно устремилась за Георгием, не бросив и взгляда на своего прежнего хозяина.

— Теперь я могу наконец иметь хоть какой-то покой? — спросила Светлана Федоровна.

Ксения хотела заметить, что при такой опасной жизни покой старухе может только сниться, но решила не заедаться.

— Ты как? — в машине заботливо осведомился Гиви, скосив глаза на Ксению. — Нормально?

— Устала что-то, — пожаловалась она неожиданно для самой себя. — Такая ночь была длинная… вон, уж рассвет, спать хочется… И утром не поспишь, на работу нужно… — голос у нее был сонный.

Тут машину тряхнуло, и Ксения проснулась.

— Слушай, а кто такой Георгий? То есть я понимаю, что дрессировщик, но как ты-то с ним познакомился?

— О, это такая история… — мечтательно протянул Гиви. — Было это года три назад. Нанял этот Георгий меня по рекомендации следить за своей женой.

Были у него подозрения, переходящие в уверенность, что она ему изменяет. И главное, прожили они уже лет восемь к тому времени, и все признавали, что брак у них хороший. Он — личность известная, сама знаешь, журналисты за такими очень следят. А тут — ничего плохого про них сказать не могут. Я и спрашиваю, с чего это он решил на жену думать, что она ему изменяет. Он помялся так и отвечает, что анонимно ему фотографии пришли, что ходит жена в его отсутствие куда-то, денег опять же со счета снимает много.

Так-то она женщина скромная, ну, у него отказа, конечно, ни в чем не знала, но не мотовка, зря деньги не тратила. А тут — деньги рекой куда-то текут. Ну, ясное дело: завела молодого любовника, на него и тратит. А главное: шифруется почище шпионов всяких, он, Георгий этот, поначалу-то пробовал сам за ней следить, так ничего не вышло, уходила от него запросто. И так он был против жены настроен, что уже прямо трясся весь. И друг его близкий уговорил меня нанять, для того чтобы окончательную ясность внести.

— Ну и что там оказалось?

— Ну что оказалось. Жена и правда такая шустрая оказалась, от слежки уходила, что твой Штирлиц. Так что намучился я, пока вычислил, куда она ходит.

— И куда же? Правда к любовнику?

— Какое там! Ходила она к шаману! Или колдуну, уж не знаю, как его и назвать.

Гиви перевел дыхание и продолжил:

— В общем, тут такое дело. Детей у них не было. Георгий-то и не очень по этому поводу переживал, потому как всю любовь на своих зверей переносил. А женщине, понятное дело, такое тяжело. Многое они перепробовали — ничего не помогало.

Ну, Георгий смирился, взял с жены слово, что вопрос этот они исключают. Ну, живут люди без детей и ничего. Строго так поговорил с ней, жестко даже. Она вроде послушалась. А оказалось, что не смогла это принять, очень ребенка хотела. И посоветовали ей одного такого… не то шаман, не то колдун, а проще сказать — аферист какой-то. Потому как когда я узнал про него, выследил все-таки ее через несколько дней, то оказалось, что и под судом он побывал — так, по мелочи, за мошенничество, и лицензии у него никакой нету, оттого так и скрывается. И женщинам, которые к нему ходят, строго-настрого велел он ничего не говорить — ни мужу, ни матери, ни подруге самой близкой. Иначе, говорит, лечение не подействует, только зря деньги потратите.

— А что он с ними делал-то? Какое лечение?

— Да что-то говорил, руками водил, заклинания какие-то велел заучивать…

— В общем, сплошной обман… Разводил, короче, на деньги…

— Вроде того. Ну, поймал я жену Георгия с поличным, перехватил прямо на месте. Так, мол, и так, говорю, нанял меня ваш муж, потому как ревнует и подозревает вас в измене.

Она как услышала — так тут же в ноги мне кинулась. Что хочешь, говорит, проси, только не говори ему правду. Я так удивился: в чем дело-то? Вины вашей тут