то слово. И не то чувство. Возможно, вдохновляюще? Но на что? На продолжение в том же духе? О да, ему нравилось дразнить её. Каждый раз, когда она напрягалась от его слов или под его взглядом, он ощущал нечто, что было сродни азарту… Не охотничьему, нет, скорее тому, которую он испытывал, когда перед ним возникала сложная и интересная ему задача. Задача, при решении которой был не столь важен результат, сколько сам процесс…

Это была игра умов, скрытых намерений и тонких границ. Каждая реакция Элисон – едва уловимая смена выражения лица, напряжённый вздох или мелькнувшее в глазах раздражение – подогревали его желание продолжать её изучать. Это не было охотой на добычу, скорее, это напоминало интеллектуальный поединок, где каждая её попытка скрыть своим истинные чувства за маской холодной невозмутимости и профессионализма делали его только более заинтересованным. Её настороженность и ироничность по отношению к нему была вызовом, который он, привыкший покорять сердца с первого же взгляда, а умы с первого же слова и улыбки, не мог не принять.

Строгая, даже суровая и в высшей степени профессиональная Элисон была совсем не похожая на женщин из его окружения. Её поведение резко контрастировало с привычными для него обожанием и желанием произвести впечатление. Именно это и зацепило его. И вначале скорее не понравилось, чем понравилось. Как и большинство мужчин, он не любил стерв. Даже если у них была великолепная грудь, аппетитная фигурка и смазливое личико. Но эта конкретная стерва спасла сначала жизнь Ариэль, а затем и Лауре. И он решил дать ей шанс. Да, вот такой он добрый!

– Дин?.. – донесся до него откуда-то издалека оклик. И судя по одновременно удивленному и слегка недовольному тону окликали его уже не первый раз.

Отведя взгляд от Элисон и Феликса, он растерянно посмотрел на Изабеллу де Лус.

Она перевела многозначительный взгляд на смотревших на него в немом ожидании зрителей.

– Прошу прощения, переволновался и забыл начало речи! – пошутил Дин, чуть заметно поклонившись и широко улыбнувшись. В зале заулыбались в ответ, а где-то сзади прозвучал лёгкий смешок. Выдержав паузу, он продолжил:

– Но не переживайте, я уже вспомнил! – с наигранным облегчением выдохнул он. – Я решил не отступать от зимней темы и потому сегодня я приготовлю для вас своё фирменное зимнее блюдо – пасту с трюфелями, тыквой и пармезаном. – В зале раздались одобрительные возгласы, и несколько человек переглянулись, явно предвкушая что-то особенное. – Это блюдо быстрого приготовления позволит вам произвести впечатление на тех ваших знакомых, которые уверены, что вы питаетесь исключительно лапшой быстрого приготовления! – добавил Дин с улыбкой. В зале прыснули от смеха. – Я не шучу! Уверяю вас, ваши гости будут уверены, что вы потратили часы на его приготовление! И только вы, ну и я, конечно, будем знать, что это далеко не так. – Зал снова засмеялся, на этот раз громче, а кто-то даже захлопал в ладоши. – Ну и конечно же эта паста идеально подходит для зимнего вечера, когда за окном холод, а вам хочется чего-то уютного, но при этом особенного. Итак, начнём! – он подмигнул аудитории, вызывая новую волну весёлых аплодисментов, и уверенно приступил к делу. – И начнем, разумеется, с пасты, – сказал он, бросая её в кипящую воду. – Именно с пасты, а не с каши! – поднял он вверх указательный палец. – Я надеюсь вы поняли, о чем я, – лёгкая усмешка мелькнула на его лице, и в зале раздались одобрительные смешки. – Ох! – всплеснул он руками, заметив взгляд Луизы. – Не поверите опять забыл! Мне же нужен помощник! Вы… не против помочь мне? – встретился он взглядом с упомянутой выше дочерью мэра.

И, разумеется, она была не против.

– Я, как вы знае… – начал было он, обращаясь к девушке и вдруг хлопнул себя по лбу. – Ну, конечно же, и это тоже я забыл. Дамы и господа, кто меня ещё не знает, я – Дин, – вновь слегка склонившись, представился он. А моя помощница… – он выжидающе посмотрел на девушку.

– Камилла, – представилась она.

– Ну что ж продолжим… Если вам, конечно, уже или ещё не страшно! – в зале в очередной раз раздался смех. – Камилла, – протянул он девушке фартук, – прошу, этот знак отличия придаст вам официальные полномочия на кухне! – Зал снова прыснул от смеха. – А вот это, – протянул он девушке деревянную ложку с таким видом, словно вручал жезл всевластия, – это инструмент, с которым связана великая ответственность! Тот, у кого она в руках, главный над пастой! – Он многозначительно поднял брови, и публика снова рассмеялась.

Его помощница поддержала игру, взмахнув ложкой словно волшебной палочкой, опустила её в кастрюлю и помешала.

– Ну всё за лапшу я спокоен! – прокомментировал её движение Дин. – И потому могу со спокойным сердцем заняться соусом, – сообщил он, разогревая масло в сковороде. – Сначала обжариваем тыкву до золотистой корочки. – Кстати, Камилла, как ты относишься к специям?

Закусив нижнюю губу, дочь мэра томно провела кончиками пальцев по самому краешку стола. Глаза из томно полуопущенных ресниц вспыхнули лукавым светом.

– О-о, как по мне, чем пикантнее и острее ощущения, тем аппетитней, – проговорила она, игрива улыбаясь, низким, чуть хрипловатым голосом. При этом её намеренно раздевающий взгляд снизу вверх очень-очень медленно прошелся по Дину.

В зале раздались понимающие смешки и нарочито громкие покашливания.

Дин не остался в долгу, тоже наградил свою помощницу томным взглядом и, ослепив своей самой обольстительной из улыбок, заверил:

– Как удачно! Я тоже так считаю! А вы? – обратился он к залу, воздух которого к тому моменту уже наполнился ароматами жареной в масле тыквы.

В зале закивали, а кое-кто (и таких было немало) даже и вслух заверил, что, разумеется, чем пикантнее и острее ощущения, тем аппетитней!

– Видите, какой я молодец, что выбрал именно этот рецепт! – с нарочитым самодовольством проговорил Дин, для пущего эффекта поглаживая себя по голове.

В зале одобрительно закивали и заулыбались.

– И это я еще не сказал, что следующим ингредиентом будет вот это замечательное вино! – объявил он, поднимая бутылку белого вина с лукавой искоркой в глазах. – О-оо! Вижу, как загорелись ваши глазки. Вообще-то это для соуса, но, если очень хочется… – заговорщицки прошептал он, подмигнув