– Крысам выгода! – мрачно буркнул Густав. – А староста… значит, пообещали они ему что-то… что-то весьма заманчивое. И вообще, сядь, пожалуйста! Не люблю, когда сижу, а кто-то рядом надо мной… в общем, ты понял!

Пьер, ничего не отвечая, вновь опустился на стул.

– Не сходится! – сказала я. – В том смысле, что староста мог вино это отравленное подсунуть, не подумав о том, что я приглашу его дочь разом отужинать. Но отравить раненых ваших товарищей староста не имел никакой даже возможности, Корней всё это время рядом с ним находился…

– Корней, это тот ваш попутчик, с которым вы тогда…

– Тот самый! И именно он передал мне слова старосты об этом вашем мне презенте, о том, что вы просили его…

«Стоп! – мысленно приказала себе я. – Корней ведь передал мне слова не самого старосты, а его первого заместителя! И именно его заместитель утверждал, что вино староста от чужаков получил! А ещё была у этого заместителя прекрасная возможность отравить тех трёх раненых! И ежели именно он действовал по указке крыс, то сейчас поселением номер семь управляет крысиный ставленник! Отличная, в общем, у крыс многоходовочка получилась, ничего не скажешь! И вполне могла бы сработать, если бы я вчера не додумалась по лесу прогуляться…»

Я и не заметила, как последние слова произнесла вслух.

– Сволочи! – хрипло проговорил Густав и даже зубами скрипнул от распирающей его внутренней ярости. – Вот же сволочи! На какие только подлости не идут для достижения своих гнусных целей!

– Да уж, не церемонятся особо с нашим братом! – согласился с приятелем Пьер. – Но в ловкости и упорстве в достижении своих целей им не откажешь, следует отдать крысам должное…

– Тем более, что люди с крысами тоже не особенно церемонятся! – заметила я, и оба чужака с каким-то даже удивлением на меня посмотрели. – Ладно, хватит об этом! Теперь, когда со всем более менее разобрались, давайте перейдём к самому главному. К тому, с чем вы шли сюда, жизнью своей рискуя, только бы со мной повстречаться. А при утренней нашей встрече вы сказали, что нам грозит от крыс большая опасность.

– Огромная! – буркнул Густав. – Смертельная даже!

– Вот даже как? – задумчиво проговорила я. – Впрочем, она всегда нам угрожала, сколько себя помню.

– Угрожала, да не такая! – возразил Густав. – Теперь же речь идёт о самом вашем существовании!

– Вот даже как?!

Я внимательно посмотрела на Густава, потом перевела взгляд на Пьера.

– Ну и в чём она конкретно выражается, угроза эта смертельная?

Чужаки вновь, в который уже раз, переглянулись.

– Если позволите, Виктория, я начну издалека, – сказал Пьер. – В том смысле, что поведаю вначале о нашей Общине, о прошлой её истории. Вы не против?

Я молча кивнула, и Пьер начал рассказывать. А я, соответственно, слушать.

По словам Пьера, им повезло в том смысле, что поселились их предки на более-менее открытой местности, в долине широкой и полноводной реки, так что между отдельными населёнными пунктами не имелось тех дремучих и опасных лесных дебрей, которые разъединяют и почти изолируют друг от друга почти все наши посёлки и поселения. Впрочем, вполне возможно, что особого везения тут не было, просто сами жителей Общины в результате упорного и многолетнего труда смогли отвоевать, вернее, заново создать для себя эту почти безлесную простору, тем более, что все их селения расположены на сравнительно небольшой территории.

А почти сразу за пределами этой территории (а также на противоположном берегу реки) вновь начинался лес, подобный нашему: густой, дремучий, населённый множеством самых разнообразных и смертоносно опасных тварей. И в этом не было ничего удивительного, ибо всё это – один и тот же лес, и где именно его начало и где завершение, об этом жителям Общины известно ничуть не более нашего.

Хоть попытки узнать такое случались. И не раз.

– К примеру, восемь лет назад мы отправили большую научную и картографическую экспедицию аж на трёх пароходах, – добавил молчавший досель Густав. – Правда, не в вашу сторону. Экспедиция, двигаясь против течения, должна была всесторонне исследовать реку и её окрестности, составить подробные карты всех этих окрестностей, в перспективах были даже планы добраться почти до самого речного истока. Для этих целей на пароходах и лодки имелись: вёсельные, но с парусом…

– И что? – спросила я.

– И всё! – Густав развёл руками. – Ни слуху, ни духу более о той экспедиции. Погибла, должно быть…

– А если не погибла?

Густав ничего не ответил.

– Но вот следующей экспедиции повезло значительно больше, – вместо него вновь заговорил Пьер. – Она, не только сумела вернуться назад, сравнительно целой и почти невредимой, но и вашу цивилизацию для нас неожиданно открыла…

– То есть, до этого времени вы и не подозревали даже о самом нашем существовании? – удивилась я.

– Как и вы о нашем, – сказал Густав и, вздохнув, добавил: – И ничего удивительного в этом нет! И вы, и мы, – лишь жалкие, почти одичавшие остатки некогда существовавшей великой и могущественной человеческой цивилизации, к сожалению, безвозвратно канувшей в лету.

– По собственной вине канувшей! – почти язвительно добавила я.

– Возможно! – Густав не стал спорить. – А теперь, если вы не против, Виктория, пускай Пьер продолжит свой рассказ.

– Пускай продолжит, – сказала я. – И знаете ещё что?

– Что? – спросил Пьер.

– Когда мы одни, можете обращаться ко мне на «ты». Я ведь к вам именно так обращаюсь.

* * *

Из дальнейшего повествования Пьера я уразумела следующее.

Далёкие предки нынешних жителей Общины пришли на теперешнюю свою территорию откуда-то издалека. Вернее, приплыли туда на лодках и плотах (благо, по течению плыть пришлось). Почему поселились именно в этом месте, того Пьер не знал, да оно и вообще успело забыться за давностью, не лет даже, столетий. Возможно, место понравилось, а, может, просто сил уже не было дальше двигаться.

Но, как бы там ни было, причалили они к берегу, высадились на нём со всем своим скарбом, а после принялись всячески обустраивать новое своё жизненное пространство. А это значит, вырубать и выкорчёвывать лес, изгоняя или уничтожая при этом всех его смертоносных обитателей и оплачивая каждую отвоёванную таким образом пядь земли, не только кровавым потом, но и десятками, если не сотнями собственных жизней.

Железа, привезённого с собой, было, разумеется, недостаточно для изготовления, как оружия, так и всех необходимых для жизни орудий труда, но, по счастью, неподалёку от первых поселений были обнаружены богатые залежи болотной руды. В древесине также недостатка не было, что позволило в самые сжатые сроки соорудить на территории селений множество небольших плавильных печей. Работали эти печи