не только грабили (а случалось, и убивали), они также знакомились с условиями жизни людей, с их хорошо налаженным бытом. Неизвестно, это ли было причиной, или нечто иное, но лет двадцать назад в едином крысином сообществе произошёл некий раскол. В том смысле, что появились среди крыс такие, которые призывали не враждовать с людьми, а наладить с ними взаимовыгодное сотрудничество. А может даже и подружиться с ними по-настоящему…

При этих словах Пьера Густав как-то насмешливо хмыкнул и отрицательно покрутил головой. А сам Пьер, искоса взглянув на товарища, продолжил своё повествование.

Внутренне устройство крысиного сообщества было в то время для людей почти неизвестным («как и у нас, кстати» – тотчас же промелькнуло у меня в голове), но отрывистые и крайне немногочисленные сведения об этом всё же иногда доходили до Общины. А они свидетельствовали, что таких «отступниц» и «предательниц» прочие крысы всячески преследовали, жёстко и даже жестоко подавляя это их стремление к мирному сосуществованию с человеком… и так продолжалось несколько лет. А потом все оставшиеся в живых «отступницы» тайно бежали в сторону человеческих поселений с просьбой о защите и предложением вечного мира и сотрудничества.

– И вы что, так сразу им и поверили? – с вполне понятным сомнением проговорила я, а Густав вторично хмыкнул, насмешливо и одобрительно одновременно.

– Густав и сейчас им не вполне доверяет, – вновь покосившись в сторону товарища, пояснил Пьер. – И его можно понять, ведь отец Густава погиб во время одного из крысиных набегов, когда мальчику ещё и пяти лет не исполнилось…

– А вот этого ты мог и не говорить! – выкрикнул Густав, вскакивая. – Моё отношение к крысам, это моё личное дело, понятно тебе?!

– Ладно, извини! – проговорил Пьер почти виновато. – И позволь мне всё же продолжить.

Ничего на это не отвечая, Густав вновь уселся на прежнее место.

– Разумеется, мы поверили им далеко не сразу, – продолжил между тем Пьер. – Но, тем не менее, выделили определённую территорию, помогли там обустроиться. А потом оказалось, что крысы по природе своей просто прирождённые шахтёры.

– Шахтёры? – переспросила я, впервые услышав это странное слово. – А кто такие шахтёры и зачем они нужны?

Пьер объяснил, добавив, что шахты в Общине роют для добычи угля и железной руды, и крысы, поселившиеся по соседству, полностью заменили в шахтах людей и, вообще, справляются там куда эффективнее. А люди за это снабжают крыс продуктами питания, впрочем, крысы тоже снабжают людей дарами, так сказать, леса: ягодами, орехами, мясом даже…

– Ловко вы всё это провернули, – проговорила я с вполне объяснимой завистью. – Скажи, а отражать набеги тех дальних крыс эти ваши соседи помогают?

– И ещё как! – с явных воодушевлением воскликнул Пьер. – В первых рядах сражаются, но, главное, служат нашими глазами и ушами…

– Как это? – поняла я.

– Разведка! – пояснил Пьер. – Сколько раз уже они заранее доставляли нам сведения о готовящихся набегах, и почти никогда сведения эти ложными не оказывались.

– Наверное, у них в основной орде сочувствующие остались, – мрачно добавил Густав и вновь замолчал.

– А вот совсем недавно, – продолжил, между тем, Пьер, – получили мы от них сведения о готовящимся большом крысином набеге на вашу Федерацию.

– И не просто о набеге! – вновь вступил в разговор Густав. – Речь идёт о полном завоевании крысами территории вашей Федерации с уничтожение всех живущих там людей. Как проживающих в посёлках, так и наших с вами, Виктория, соплеменников.

– Понятно! – задумчиво проговорила я. – А местные крысы, я так полагаю, ударят в это же время нам спину?

– И вам, и мутантам из посёлков, – уточнил Пьер. – И, вообще, я полагаю, между нашими и вашими крысами всегда какое-то непрерывное сообщение имелось, связь какая-то постоянная осуществлялась, а в последнее время она сделалась ещё более интенсивной. И будущую операцию эту крысиные верхушки совместно затеяли.

– Я тоже в этом не сомневаюсь даже, – сказала я. – Три года назад наши крысы попробовали в одиночку нечто подобное совершить… едва не получилось это у них тогда. И если бы не я… вернее, если бы не один мальчик из посёлка…

Не договорив, я замолчала.

– И сейчас не получится! – Густав с каким-то ожесточением грохнул по столу кулаком. – Три года назад у ваших крыс сработал эффект внезапности, сейчас же мы предупредили вас заранее!

– Кто предупреждён, тот вооружён, так что ли?

Это выражение внезапно всплыло у меня в голове, и я даже сама удивилась тому, как неожиданно оно ко мне пришло, и как своевременно и, главное, к месту в данный момент прозвучало.

– Надеюсь, вы нам поможете отразить это крысиное нашествие?

Чужаки вновь переглянулись, на этот раз с каким-то смущением даже.

– Понимаете… понимаешь, Виктория, – проговорил почти виновато Пьер. – Мы не можем оставить без защиты своих женщин и детей.

– Ведь теперь, когда мы с вами… с тобой, Виктория, всё же смогли встретиться и донести информацию, – поспешно добавил Густав, – крысы могут отложить эту операцию на неопределённый срок и ударить всей своей объединённой мощью именно по Общине. А уж потом, покончив с нами…

– То есть, вы не уверены, что Община сможет устоять? – спросила я.

Чужаки ничего не ответили и некоторое время мы сидели молча.

– Скажите хотя бы, когда нам ожидать этого вторжения? – задала я следующий вопрос. – Через неделю, через месяц, через год, может…

– Мы не знаем, – сказал Пьер подавлено. – Возможно, через месяц, а может быть и через пару недель всего…

Глава 11

На этот раз Лика не стала прятаться от меня в доме Квентина. Наоборот даже, она сама вышла мне навстречу, и некоторое время мы просто стояли с ней совсем рядом, молча и совершенно неподвижно. Лика жадно вглядывалась в меня (впрочем, видеть она могла лишь моё лицо сквозь прозрачную часть шлема), я тоже внимательно на неё смотрела.

Лика ничуть не изменилась за эти последних три года. Голова её по-прежнему была полностью выбрита, как, впрочем, и брови, но теперь почему-то бывшая подруга не показалась мне той ослепительной красавицей, безукоризненной внешностью которой я некогда втайне любовалось в наивной попытке хоть в чем-то быть на неё похожей.

Наивной и безуспешной.

– Ты очень изменилась, Вика! – первой нарушила Лика затянувшееся наше молчание. – Я тебя с трудом узнала.

– Как ты? – спросила я и тут же немного видоизменила вопрос: – Как тебе тут?

– По-разному.

Ответ этот тоже можно было трактовать по-разному, но я всё же успела уловить в голосе Лики какую-то глубоко скрытую тоску. Или это мне только показалось?

– Тебя тут что, обижают?

Вместо ответа Лика вдруг ухватила меня за руку