– Ну, это я так, фигурально, – смешаласьАэлла. – Я просто предположила. Вообще-то мне этого никто не говорил.

У Любы словно камень с души свалился. Говорят же: как Новыйгод встретишь, так его и проведешь. Если в новогоднюю ночь она получила такоезамечательное известие, если в эту ночь ее сын жив, значит, так будет весь год.Как хорошо! Может, это и есть счастье?

* * *

– Вот так они и протянули еще с полгода, –заключил Ворон.

– А через полгода что случилось? – спросилКамень. – Неужели Николай вернулся?

– Ну прям! Я имею в виду, что без новых потрясений.Правда, Лариска подсуропила. Ты представляешь, она забеременела!

– Да ты что! От кого?

– Ой, да тебе-то какая разница, от кого? Главное, чтоона беременная. Вокруг нее вечно какие-то недоноски вертятся, не то рокеры, нето рэперы, я их не разбираю. Она как начала с младых лет попой вертеть, так ипродолжает.

– А замуж?

– Ну еще чего! Кому она нужна-то – замуж еебрать! – фыркнул Ворон. – Квартира, конечно, есть, только в этойквартире такой багаж, что лучше уж в собачьей будке жить, чем с Лариской. Бабкалежачая, под себя ходит, в полный маразм впала, да папаша-алкаш неработающий.

– И что? – продолжал допытываться Камень. –Она рожать собралась?

– Да по всему видать, собралась, – кивнулВорон. – Сроки-то для принятия решения давно прошли, я навосьмидесятилетие Николая Дмитриевича заглядывал – так еще ничего не былозаметно, Лариска веселая такая была, Любе с Тамарой помогала, продукты носила,у плиты стояла. Тамара ей такой причесон изобразила – сказка! И Любу она тожеподстригла, получилось очень красиво. В общем, юбилей прошел классно, у меняпрямо душа радовалась. Николай Дмитриевич, правда, всплакнул в один момент, ноничего, быстро успокоился.

– Отчего всплакнул? – встревожился Камень,которого судьба старика трогала до глубины души.

– Так он вспомнил, как праздновали его семидесятилетиеи что Тамара была с Григорием, а теперь Григория с ними нет… Ну, вокруг этого.А в остальном все было здорово. Народу, конечно, было значительно меньше, чемна предыдущем юбилее, за десять лет народ поумирал. Но я отвлекся, я же проЛариску рассказывал. Ну вот, потом, после юбилея, я ее в феврале на Любином днерождения видел, у нее тоже юбилей был, пятьдесят лет. Опять Тамара приехала,Аэлла с Бегорским пришли, еще кое-какие друзья и коллеги, человек тридцатьнабралось. В ресторане отмечали. Ну и Лариску позвали, она ж у них почти чточлен семьи. Лариска там отплясывала вовсю, хохотала, веселилась. И ничеготакого я не заметил. А потом, где-то в мае, у бабки инфаркт сделался, Люба,конечно, подхватилась, начала Аэлле названивать, чтобы бабку в больницуположили.

– А что, просто так человека с инфарктомгоспитализировать нельзя? – недоверчиво спросил Камень. – Нужнождать, пока он совсем умрет, чтобы сразу уже в морг везти?

– Вот примерно так у них и было в те времена, –подтвердил Ворон. – Лекарств не хватает, зарплату врачам задерживают, даона и маленькая совсем, на нее не проживешь, все врачи поуходили кто куда, ктов фармацевтику, лекарствами торговать, а кто в частные клиники, где доходыповыше. Лечить некому и нечем, поэтому старались бесперспективных больных встационар не класть. Ведь ясно же, что бабка не поправится, а зачем им лишнийлетальный исход в статистику? Люба начала колотиться, Аэлла ей помогла, и онинашли, куда бабку положить, но за приличные деньги. Люба, ясен перец, всеоплатила: и взятку за госпитализацию, и круглосуточный пост, и нянек. Они сЛариской по очереди в больницу ездили каждый день. Вот тут я и углядел, что уЛариски вроде как животик. Ну а раз видно – значит, решение принимать ужепоздно. Бабка вроде на поправку пошла, получше ей стало.

– Ну а дальше? Поправилась Татьяна Федоровна?

– Не знаю, не досмотрел. Чего, лететь, что ли?

– Конечно, лети. Важно же понимать, что там с бабкой,что с Ларисой, родила ли она. А кстати, насчет Любы я хотел спросить: подарилей Родислав на юбилей машину?

– Да ты что! – расхохотался Ворон. – С умасошел? Она категорически отказывается от машины.

– Но почему? Ведь Коли-то нет, доходы скрывать большене нужно.

– Не хочет она со своей язвой за руль садиться. Ивообще она машину водить не хочет. Не нужно ей это.

– Странная какая-то твоя Люба, – недоумевающевздохнул Камень. – Из того, что ты мне про людей рассказывал, получается,что каждый человек спит и видит на машине ездить, а она почему-то не хочет,хотя возможность есть. Ну ладно, насчет язвы – я понимаю, а так-то… Междупрочим, она лечится или как?

– Или как, – буркнул Ворон, совершенно нетерпевший никакой критики в адрес человека, которого он себе выбирал в любимыегерои. – Лечится потихоньку, тайком от домашних, только толку от такоголечения – чуть, потому что тут главное – избегать стрессов и соблюдать диету, акак же ей без стрессов прожить, когда Колька неизвестно где и в остальном односплошное вранье? И с диетой напряженка, я тебе уже объяснял. Завела модутридцать лет назад, чтобы все вместе за стол садились, завтракала вместе смужем и детьми, не ужинала, пока Родислав домой не придет, вот и приходится ей теперьпитаться на глазах. Редко-редко когда удается покушать одной, тогда онаправильную еду ест, а если с кем-то – то как все. Не хочет, чтобы знали ибеспокоились. И сложившийся за тридцать лет порядок как нарушить? Как этообъяснить?

– Но ведь это так хорошо, когда все вместе сидят застолом, – мечтательно произнес Камень. – Это просто замечательно.Редко в каких семьях такой порядок встречается.

– Хорошо-то хорошо, а теперь выходит, что плохо, –возразил Ворон. – Конечно, Люба хотела как лучше, это понятно, да ибабушка ее так учила. Кто же мог знать, во что это выльется? У них там, вРоссии, один деятель был политический, так он знаешь как сказал? «Хотели каклучше, а получилось как всегда». Здорово, правда?

– Ничего, – согласился Камень. – А что жеРодислав Любе подарил на пятидесятилетие?

– Мобильный телефон. Они тогда только год примерно какпоявились, еще мало у кого были. Модно, престижно. Люба была очень довольна.

– А новую машину Родислав купил?

– Слушай, что ты всякой ерундой интересуешься? –вскипел Ворон. – Кто кому что подарил, да кто что купил. Какая теберазница?

– Ты не понимаешь, – принялся терпеливо объяснятьКамень. – Ты видишь это все собственными глазами, и для тебя нет ничегонеобычного ни в автомобилях, ни в мобильных телефонах, ни в Интернете. А я всепытаюсь представить с твоих слов, всю человеческую жизнь, поэтому мне важныдетали. Без деталей нет цельного представления. Кстати, Интернет уже появился?

– Как раз в том году.

– Вот я и помню, что где-то примерно в это время. Нутак что насчет машины Родислава?