– Через пару лет никто и не догадаеся, что зьдесь было сюнами… – задумчиво заключил Умник.

Альфа придумал для него дело:

– Вам с Ленноном нужно пойти проверить землянку – на месте ли она. Если да, возьмите всё ценное, но в первую очередь плёнку, которая нужна Седьмой для теплицы, и выньте стёкла. Если найдёте что-нибудь съестное – будьте осторожны, консервы могли испортиться.

– Можно мне с ними? – вызываюсь я.

– Нет. Ты нужна в лагере, – коротко осаждают меня.

Для чего я ему нужна, не понятно. Красная рыба уже перестала нереститься. Ягоды уже почти все закончились и всё, что можно, мы уже собрали. Грибы вот пошли в неограниченном количестве, но с ними нам связываться запрещено – Альфа не доверяет ни нам, ни нашей памяти насчёт съедобности этих грибов.

И Леннон с Умником отправляются в землянку вдвоём. Пока их нет, я высаживаю проросшие семена в глиняные горшочки. Как только они станут саженцами, снова переселю их, но на этот раз уже прямиком на грядки. Я использовала только малую часть семян, потому что моя теплица – это эксперимент, обречённый на провал даже с учётом печки. Альфа считает, что зимой температура будет падать слишком сильно, чтобы плёнка и печь уберегли мои растения от замерзания.

– До самых сильных морозов она успеет вырастить зелёный лук, редиску, например, салатные листья – а это всё витамины, – защищает мой проект Рэйчел, но по сути всего лишь повторяет прогнозы Умника.

Умник помогал мне с планом экспериментальной теплицы. Мы израсходовали всего пять семян томатов и десять огуречных: если мои растения и замёрзнут, эти семена не станут большой потерей. Основные надежды в зимней теплице мы возлагаем на лук, редиску, листья салата, петрушку, укроп и другие пряные травы. Одни из них более морозоустойчивы, другие так быстро растут, что мы можем успеть собрать урожай ещё до морозов.

– Главное, усьпеть вырасить зелёный лук! – снова и снова повторял Умник. – В нём много витаминов.

Поэтому в его отсутствие я поливаю луковые грядки, высаживаю подросшие ростки из горшков в почву, разрыхляю её и продолжаю строить каркас для плёнки.

Альфа после долгих и неутомимых поисков всё-таки нашёл свой рюкзак, а заодно с ним и останки палатки Леннона. Все вечера напролёт после ужина, пока остальные отдыхают и играют в шарады, он старается её отремонтировать: вытачивает из дерева дуги вместо разломанных, а те, что можно починить, восстанавливает, зашивает разорванную ткань, накладывает заплатки.

– Зачем она тебе? – смеётся Красивая. – Ты же не собираешься в ней жить?

– Строительство дома для первой пары придётся отложить до весны… – отвечает ей кто-то.

Я лихорадочно ищу глазами, кто бы это мог быть, но не нахожу. И не понимаю, в чём подвох или смысл шутки, ведь зимой в морозы, о которых все говорят, в такой палатке точно не выжить. Нужны толстые стены, желательно деревянные, и печь, в которой кто-нибудь будет всю ночь поддерживать огонь.

Часть моей делянки с грядками расположена близко к ручью, а значит и к дорожке, ведущей от пляжа наверх, к деревне, поэтому я замечаю парней первой: Умник тащит на спине рулон плёнки, Леннон несёт другой рулон и мешок – по всей видимости, со стёклами. Они поднимаются шагов десять, затем опускаются на землю, отдыхают, снова проходят около десяти шагов и снова опускаются.

Странно, думаю. Путь от землянки, конечно, нелёгкий, за день устаёшь так, что ноги отнимаются, но ведь эти двое всё-таки парни, да ещё и натренированные последними месяцами выживания. В конце концов, я решаю, что ноша у них тяжёлая, поэтому они так устали. Мы-то с Рэйчел шли налегке в сравнении с ними: всего лишь семена, глиняная черепица, кухонная утварь – кастрюли, казанки и крышки к ним же, ложки-вилки-поварёшки – пару килограммов нетронутой упакованной соли, сахар на переработку, и кое-что из не распакованных круп, а во все свободные карманы мы набрали яблок.

Завидев меня, Умник окликает:

– О! Эл! Как хорошо, сьто ты тут! А Альфа далеко?

– Не думаю, что далеко. Строит вам тёплый дом, наверное. Как обычно.

– Можешь позвать его? – странноватым голосом просит Леннон.

Вожак снова раздет по пояс, хотя я уже не помню, когда в последний раз было жарко. Он обнимает обеими руками сваю и направляет её в вырытую в земле лунку, пока ещё двое помогают ему, придерживая её. В мужском срубе решено тоже сделать подпол. Он будет точно таким же, как первый, женский сруб.

– Альфа… – окликаю его.

Он мгновенно переключается на меня, и что странно, его губы не выражают недовольства. Они не то, что бы улыбаются, но… что-то близкое. Мне становится так тепло, что даже стыдно.

– Там… Леннон и Умник хотят тебя видеть.

Мягкость слетает с его лица мгновенно.

– Что случилось?

– Не знаю. Вроде бы ничего, оба живы и целы, но…

– Но?

– Выглядят не очень.

– В каком смысле не очень?

– Ну, как если бы обоим нездоровилось.

Он заканчивает со сваей, и когда мы возвращаемся к ручью, и Леннон и Умник сидят на земле неподалёку от моих грядок.

Альфе достаточно одного взгляда на них, чтобы выдать мне указание:

– Не подходи к ним. Стой здесь.

Пока он совершает свои двадцать шагов, я успеваю подумать, что без футболки он был… интереснее, устыдиться этой мысли, покраснеть, справиться с жаром, прилившим к лицу, и только потом начать слышать обрывки его фраз:

–… похоронили? Зачем? Я же сказала не входить туда! Мы не знаем наверняка, от чего он умер?

– Это нехорошо! Нельзя так оставлять человека! – почти кричит на него Леннон.

– Не по Хрисьанськи это… – подпевает ему Умник.

Альфа проводит по лицу рукой.

– Что ещё кроме сыпи? Покажи…

Мне не слышно, что отвечает Леннон, но видно, как он поднимает край своей футболки и обнажает живот.

– У тебя тоже? – спрашивает Умника.

Тот отрицательно качает головой.

– Нет. Но ноги не хотять идти. Еле досьли до деревни.

– Ладно. Хорошо, – говорит Альфа.

Потом все трое с минуту молчат, и Вожак выдаёт решение:

– Я вынужден вас изолировать.

– Мы это понимаем, – достаточно громко соглашается Леннон. – Потому и позвали тебя, ни к кому не подходили, даже к ней, – кивает в мою сторону.

Альфа бросает короткий взгляд на меня, потом снова поворачивается к парням:

– Я отремонтировал твою палатку. Но думаю, вам лучше изолироваться в одной хижине – у вас явно одна инфекция. Займите мою. Знаешь, где она?

– Знаю. А ты?

– Себе я построю другую.

– Уверен, девочки не будут против, если ночью ты им составишь компанию…