кваса о том, у кого или за кем самые сильные, самые смелые, самые отчаянные, одним словом, самые крутые богатыри на Руси. Спорщики до сипа в лужёной глотке могли доказывать свою правоту, приводя примеры и расписывая достоинства героев, что вдвоём-втроем могли смело выйти на вражеское войско, а то и победить, разогнав врага мелкими группами по долинам и по взгорьям. Спор дело азартное, неуступчивое, но чаще всего он сводился к двум вариантам: Владимир или Ростов.

Мало кто мог тягаться в воинском искусстве с такими бравыми ребятами, как Юрята и Ратибор, что служили князю Владимирскому. Впрочем, собрав всю свою беспристрастность, можно было признать, что ростовские богатыри Тимоня Резанич, прозываемый Золотой Пояс, Нефедий Дикун и Тороп им ни в чём не уступают. И единственное, о чём можно было и не спорить, так это о том, что не было на ту пору славнее, удалее и сильнее во всех русских землях богатыря, чем Александр Попович. Это был богатырь из тех, о котором поют в песнях и рассказывают вечером у очагов жутковато-героические сказки. Он был виртуоз. Любимым оружием ростовского витязя была палица, и не было ни одного щита, что не разлетелся в щепы, встретившись с ней, не было ни одного богатыря, который бы выжил, попав под её прямой удар. И никакой шелом не мог спасти в этом случае своего хозяина, будь он хоть византийской работы, хоть русской. А раз так, то и первенствовал в спорах чаще всего Ростов, или, как теперь его величают — Ростов Великий.

Град Ростов, лежащий широко и свободно на берегу громадной чаши великого пресноводного озера Неро, был одним из старейших градов земли Залесской, Владимирской. Когда-то и вся волость звалась Ростовской, но давно уже уступил Ростов первенство свое в Северо-Восточной Руси граду Владимиру. Теперь кто из князей сел на владимирский трон, тот и старший среди всех северных князей, а значит, и хозяин.

Для Ростова это было печально, но он не захирел, не впал в дремоту и безвестность. По-прежнему город встречал приезжего путника криками петухов, мычаньем и блеяньем стад, людским столпотворением, грудами товаров и задорными окликами зазывал. Слава его хоть и померкла, но город, великий и славный своей историей, все также гордо стоял, радуя глаз несказанною красою своих дворцов, волшебной неровностью девственно белоснежных стен церквей и простором боярских теремов, украшенных затейливой резьбою: то кружевною росписью по закомарам, то витыми колонками, то диковинными птицами и невиданными зверушками, а бывало, и сказочной вязью ветвей, перепутавшихся в дремучем лесу.

Народу жилось здесь вольготно. Всего было вдоволь у ростовцев, и земли плодородной, и дичью их Бог не обидел, и рыбы в избытке послал. Жили они себе, не тужили, шапку перед соседями не ломали. Всё так же, как в прежние времена, многоголосо шумел на главном городском торгу бойкий торговый люд, разнолицый и разноязыкий.

И те, кто беспокоился: не одряхлеют ли стены города, когда он утратит первенство своё? Не потускнеет ли его древняя красота перед лицом владимирских белокаменных храмов? Беспокоились зря. Не поблекли живые краски ростовских иконостасов!

Один из последних правителей Ростова, Константин Всеволодович, старший сын владимирского князя Всеволода Большое Гнездо, принадлежал к старинному роду суздальских Мономашичей. Он считал Ростов своим родовым гнездом и вознамерился было вернуть ему прежнюю славу и статус, но приложением усилий своих чуть было не достиг результата прямо противоположного. После небольшой, но кровопролитной борьбы за первенство в Залесской земле, окончившейся на поле под Липицей, Ростов вновь вышел на передний план. Правда, ненадолго.

Там, под Липицей, из-за нелепых амбиций встал брат на брата, а Владимир стал на ратном поле против Ростова, и давнишний спор о том, чьи богатыри сильнее, разрешился сам собой. Сошлись владимирские богатыри и ростовские грудью в грудь, глаза в глаза. А в таком бою пощады не жди. Вот и этот спор рассудился кровью. Убил в схватке богатырь Александр Попович и смелого Юряту, и горячего Ратибора.

Что ни говори, а много по вине Константина Всеволодовича пролилось русской кровушки, еще больше — слез вдовьих и сиротских. А оказалось, овчинка выделки не стоила. Константин, совсем недавно принявший всю полноту власти над землёю Залесской, очень некстати умер.

Князь был довольно молод, и никто не мог ожидать такого скорого конца. Шутка ли, только закончился передел, и вновь в одночасье остались Владимир, Суздаль и Ростов без головы. Кого сажать на пустующий стол, вопросов не возникало. Власть переходила к одному из его младших братьев — Юрию, которого Константин и выжал с этого места вопреки батюшкиному завещанию. Правда, была тревога, не пролилась бы новая кровь.

Но все беспокойства оказались напрасны. Юрий был владыка милостивый и справедливый. Он не собирался никому мстить. У владимирского князя были свои недостатки, но мстительность, злопамятность и вероломство были не из их числа.

Сам Ростов, чья слава вновь померкла, перешёл во владение старшему сыну Константина Василько, который был на ту пору ещё совсем ребёнок, ему не исполнилось и восьми лет. Возраст невелик, но пусть и номинально, он всё равно становился правителем. Теперь его именем вершатся все ростовские дела.

Смерть отца оказалась для Василько не единственным горем. Его мать, супруга Константина, немедленно постриглась над гробом мужа в монахини и через два года окончила дни свои в уединении монастырском.

Следующим неприятным сюрпризом явился отъезд из Ростова богатыря Александра Поповича со своими побратимами в Киев, на службу к князю Мстиславу Старому. Кумир и герой навсегда покидал ростовские владения.

— Не гневайся, княже! — сказал Попович на прощанье юному Василько. — Худа от тебя я никакого не имел и камня за пазухой не держу, а токмо оставаться здесь боле не могу! Прощай! Может, дай Бог, и свидимся!

В битве на Липице Александр убил обоих любимых богатырей Юрия Всеволодовича и теперь опасался, что великий князь Владимирский не простит ему смерти отважных витязей, а потому предпочёл отъехать в Киев. Этот выбор окажется губительным для него, и в 1223 году он бесславно сложит свою голову в битве на Калке, а вместе с ним погибнут и все его 70 богатырей.

Много лет Александр был верным слугой князя Константина, помогал ему и поддерживал во всех начинаниях. Когда он въезжал на княжий двор, в сопровождении своих товарищей таких же габаритных, как он сам, в сверкающем на солнце золотом шеломе, со здоровенным мечом на боку, то буквально приковывал к себе все взгляды. Сразу было видно, пожаловал герой. Личный друг князя. Общий любимец. Человек,