и Макар остались в кабинете, а Гущин ушел проводить совещание. Клавдий Мамонтов достал свой рабочий ноутбук.

— Я все думаю о сестрах Лаврентьевых, — признался Макар. — Из головы они у меня не идут. Анну мы видели мертвой, с Евгенией разговаривали. Я решил тогда — чудная какая дамочка… шаманка… забавная… А она любовника топором зарубила. И руки ему отпиливала в собственной ванной. А сестра ее Анна сына родного головой об стенку била во время скандала из-за квартиры. Обе сестры на многое были готовы, Клава… Я думаю, они обе не совсем то, чем казались окружающим на первый взгляд.

Клавдий Мамонтов открыл файл с информацией, присланной полковнику Гущину по секте. Он был слегка раздосадован, что они вынуждены в данный момент опять заниматься проблемами безумной Евы Луневой и ее прошлого, ее семейства, когда у них тройное убийство. Однако ради Гущина он был готов почитать и про секту.

— Как… как она называлась? — встрепенулся Макар, вперяясь в экран ноутбука. — Ничего себе — секта Энтузиастов?!

— Секта Новых Мессалиан, называвших себя Энтузиастами, — прочел Клавдий Мамонтов. — Неоязыческий культ, вобравший в себя идеи средневековой балканской секты богомилов и древней христианской ереси мессалиан, процветавшей в раннее Средневековье на территории Персии, Сирии и Малой Азии, приспособленные к реалиям современного мира. Первые адепты появились в России после войны на Балканах и были выходцами из бывшей Югославии, эмигрировавшими из Сербии, Косово и Боснии и Герцеговины. Основателями ответвления секты под названием Энтузиасты выступили два брата Оборичи — Борис и Адам.

— Адам? — переспросил Макар. — Интересно.

— Оба принимали активное участие в боевых действиях на Балканах в составе неподконтрольных добровольческих батальонов, — читал далее Клавдий Мамонтов. — Борис был выходцем из югославских спецслужб, имел звание капитана, его старший брат Адам работал сначала журналистом в Загребе и Дубровнике, затем занялся литературной деятельностью, создал рок-группу, однако выступал с концертами недолго. Занялся вопросами религии и философии и основал секту, которую они с братом и возглавили совместно. Основные идеи братья позаимствовали из учения богомилов и мессалиан — о дуализме и вечном сосуществовании добра и зла, о том, что материальный мир не является творением божьим, а есть продукт сатаны, что именно он под именем ангела Сатанаила являлся старшим сыном Бога-отца вместе со своим близнецом — братом ангелом, носившим разные имена. Что изначально они до всемирного потопа на пару и управляли материальным миром, как День и Ночь, Свет и Тьма. Символом секты являлся Эдемский Змей, в которого поочередно перевоплощались братья — ангелы-демоны, соблазняя Еву и влияя на род человеческий. Истинные Мессалиане-Энтузиасты, по учению секты, должны отрешиться от мира, жить автономно в условиях крайнего аскетизма, не поддерживать связи с близкими людьми, пестовать внутри себя некую особую духовную силу, которая есть продукт дуализма — плотского совокупления добра и зла в душе. Душа должна ощущать общение с ангелами-братьями как ментально, так и плотски, сексуально.

— Двадцать лет назад братья Оборичи перебрались с Балкан сначала в Минск, а затем и в Москву. Формально оба занялись на территории Подмосковья сельскохозяйственным бизнесом, — продолжал зачитывать Клавдий Мамонтов. — Они купили птицефабрику и ферму на территории Воскресенска. За пять лет они сумели собрать вокруг себя небольшой сплоченный коллектив, ставший основой их секты Энтузиастов.

— Название, скорее всего, от греческого enthusistae — воодушевление, восторг, исступление, — заметил Макар.

— Да, тут как раз об этом сказано. В секту вошли несколько семей — все выходцы с Балкан — из Сербии и Косово, а также смешанные семьи, в которых российские гражданки выходили замуж за граждан бывшей Югославии. Кроме этого, к секте в разные годы принадлежали молодые люди — студенты, пиар-менеджеры и даже бывшие клирики духовной семинарии из числа жителей Минска и Москвы, завербованные Борисом Оборичем по методике спецслужб. Поначалу секта позиционировала себя как сельскохозяйственная коммуна с практикой духовных тренингов, активно занимающаяся бизнесом и зарабатывающая средства для существования. Все члены секты, кроме наиболее привилегированных, трудились на птицефабрике, выращивали индеек для элитных столичных ресторанов. Однако затем секта Энтузиастов начала скатываться к крайнему радикализму. Братьям Оборичам трижды выносилось предупреждение, затем на них был наложен административный штраф. После чего секта раскололась. Часть адептов покинула коммуну и разъехалась, однако наиболее радикальные члены остались вместе с братьями Оборичами и перебазировались на заброшенную с семидесятых годов гидроэлектростанцию на Москве-реке на территории Морозово. Они отказывались от контактов с властями. Когда на бывшую ГЭС приехала полиция, несколько членов секты открыли по ней огонь из охотничьих ружей, объявив, что наступают последние судные дни. После чего спецподразделениями уже ФСБ был организован штурм здания гидроэлектростанции и подвала, где заперлись члены секты. В ходе штурма оба брата Оборичи, Борис и Адам, были убиты, так как оказали активное вооруженное сопротивление при задержании. Находившаяся с ними сербская семья приняла яд. Отравиться пытался и ближайший сподвижник братьев Оборичей — бывший продюсер их рок-группы и организатор семинаров и тренингов Глеб Раух. Он был доставлен в больницу и выжил. Среди выживших и освобожденных из подвала членов секты две белорусские семьи, а также три беременные женщины. Здесь список, — Клавдий Мамонтов показал на экран ноутбука.

— Ева Лунева, — прочел Макар. — Она в то время как раз ждала ребенка. Кто был отцом Адама?

— Про отца ничего нет здесь. Зато прилагается справка. «Из бывших членов секты Новых Мессалиан-Энтузиастов в настоящее время, по неподтвержденным данным, на территории Российской Федерации проживают только двое — Ева Лунева и Глеб Раух. Остальные бывшие члены секты вернулись в Сербию, Боснию, Хорватию, Белоруссию либо скончались».

— Пятнадцать лет прошло с момента штурма гидроэлектростанции, — заметил Макар, разглядывая в ноутбуке фотографии, приложенные к справке.

Заброшенная ГЭС, где когда-то разыгралась трагедия, на снимках выглядела мрачно — приземистое одноэтажное здание с заколоченными окнами. Ржавый мост, словно в фильмах ужасов, через узкую реку — и все на фоне безлюдного пейзажа с чахлой рощей и заросшими камышами берегами. Лестница в глубокий подвал — и сам он с электрощитами и пультом управления станцией в стиле семидесятых годов. Подвал забит мусором. Горы его громоздились и на территории гидростанции. Видно было, что снимки сделали не после штурма, когда из подвала выносили трупы, а в другое, более позднее время.

— Даже не верится, что в Подмосковье есть такие места, — хмыкнул Макар. — Заброшенная ГЭС.

— Негусто сведений. — Клавдий Мамонтов перечитал справку. — Я вот подумал сейчас…

— Нет ли в списке адептов секты сестер Лаврентьевых? Шаманки Евгении и Анны? — Макар усмехнулся. — Я тоже об этом подумал, хотя… Ну, ферма ведь тоже здесь фигурирует, а муж шаманки владел фермой в