Как работу потерял, так вообще ничего ему не нужно стало — с матерью скандалил из-за квартиры, в интимном плане охладел ко мне из-за нервов, говорил, что из-за тревоги секса не хочет… А тут как раз Макс. Красивый… тело у него сильное, татушки просто загляденье, глаза — огонь… Как затмение на меня вдруг нашло, — повторила Дарья жалобно. — Ну я и… мы с ним… переспали.

— И что он вам еще обещал, кроме того, что бросит Евгению Лаврентьеву и увезет вас в Сочи?

— Он говорил, Женька ему денег до фига должна и не отдает. Мол, в сейфе дома деньги прячет. Сказал: «Мне ее сейф — пара пустяков вскрыть. Это не воровство, я свое кровное заберу».

— Он хотел ее ограбить?

— Я к этому никакого отношения не имею, — быстро ответила Дарья, спохватившись. — Мало ли что он болтал! Он у нее деньги хотел забрать — это все, что я знаю. Ну, видно, подфартило ему, деньги забрал — и был таков. А мне даже не позвонил. Бросил меня, подонок… А где он сейчас? Вы его арестовали? Это он убил Женьку?

— Нет, не он прикончил Евгению.

— А кто ее убил тогда?

— Вы хотите сказать, что, узнав от мужа об убийстве его тетки, подозревали своего любовника Максима Коновалова? — тихо спросил Клавдий Мамонтов.

— Нет… то есть да… Лешка же не мог ее убить… он у вас сидел в тот момент в полиции. А Макс хотел деньги у Женьки украсть, я и подумала, что это он мог… потому и скрылся от меня, и телефон заблокировал.

— Он от вас скрылся намного раньше. Какая вы хитрая, Дашенька, — хмыкнул Клавдий Мамонтов, встречая ее взгляд. — То ли девочка, то ли виденье… Себе на уме, а?

— Да… то есть нет! Да что вы такое говорите!

— А то, что вы бессовестно нам лгали. Вы же сами подозревали в убийстве матери Алексея, мужа своего. Но состряпали ему ложное алиби. А его ведь не было с вами дома в тот день.

— Я просто… я хотела как лучше…

— А сейчас лжете мне, что во втором убийстве любовника подозревали. Только не верю я вам. Лично я думаю, что это вы могли убить Евгению.

— Я никого не убивала! — воскликнула Дарья и заплакала. — Да это он, Макс, подонок, ее прикончил, ограбил… Он же в тюрьме сидел — он мне хвалился, я — вор в законе! Меня все кореши боятся… Будешь за мной как за каменной стеной. В Сочи все в ноги кланяться станут. Это кто такая? Королева воровская, подруга самого Маркиза.

— А, и прозвище вам свое открыл. Я так и думал, что он похвалится, не удержится. А вы мне снова солгали — сказали, не знаете никакого Маркиза. Дашенька, поговорка есть — кто много врет, тот долго не живет. В вашем семействе уже и свекровь убили, и тетку вашего мужа, и…

— Да если вы Макса арестовали, вы у него самого спросите! Он вам сам скажет, что я ни при чем! Я ни в каких его делах воровских, кровавых не участвовала.

— Не могу я его спросить о вас. Не ответит он.

— Почему?

— Убит.

Дарья оперлась в изнеможении на кухонную плиту. Ноги словно отказывались ее держать. Клавдий Мамонтов подумал — тот самый жест… И кастрюлька с лапшой тогда полетела на пол. Только отпечатки пальцев на плите были найдены не Дарьи, а ее мужа…

— И он тоже убит? — прошелестела Дарья и…

Если бы Клавдий Мамонтов не подхватил ее, она бы рухнула на пол — в обморок.

У него не было при себе нашатыря, а уксус на кухне он не рискнул искать. Поэтому просто нажал ей большим пальцем на нижнюю челюсть под ухом, болевой прием… Но он сразу привел Дарью в чувство. Длинные ресницы ее затрепетали, из разбитого носа потекли кровавые сопли. Она закашлялась и очнулась, начала сморкаться.

— Мне страшно, — прошептала она.

Клавдий Мамонтов молчал.

— Я никого не убивала, но мне страшно. — Она опустилась на кухонный стул.

— Здесь вы сами с мужем все убирали, кровь отмывали, когда переселились из Жуковского? — спросил Клавдий Мамонтов.

— Да. Смертью все пропахло в их квартире. Такая вонь стояла…

— Выходит, нет у вашего мужа алиби на тот день, когда его мать убили? Не сидел он с вами дома?

— Он днем уезжал, сказал, что по делам. Я не знаю — он меня подозревал в измене, когда мы с Максом общались… мобильный мой тайком проверял постоянно… Я порой думала, он нарочно хочет меня одну оставить и проследить… Но с Максом все так оборвалось внезапно, и столько времени уже прошло… А насчет убийства свекрови вообще все странно… Но я ни при чем! Я сама никого не убивала!

— Макар! — окликнул громко Клавдий Мамонтов.

Макар возник на пороге кухни — он все слышал из коридора, пока стерег мужа.

— Отвезем ее сейчас в управление в Бронницы, — оповестил его Клавдий.

— Вы меня арестуете? Но за что?! Я же не убийца! — Дарья рыдала так, что они… черт возьми, женские слезы горькие, даже если лживые…

— Вас допросит следователь, — сухо объявил Клавдий Мамонтов. — Вам ему придется объяснить, почему вы первоначально дали ложные показания про алиби вашего мужа. И вообще вам лучше сейчас побыть у нас.

— В тюрьме?!

— Оставим вас дома, а муж вас зарежет, — печально ответил Клавдий Мамонтов.

Следом за Макаром на пороге кухни появился Алексей Лаврентьев. Прежде багровый от гнева, теперь он был бледен и тих.

— Леша, а ты способен ее убить? — спросил его Макар почти дружески.

Лаврентьев ничего ему не ответил. Клавдию Мамонтову в тот миг показалось — парень просто не мог найти подходящего ответа.

И поэтому Клавдий решил его дожать:

— Куда ты ездил в день убийства матери? Ты же не сидел дома днем.

— Я ездил на свою старую работу в торговый центр. Хотел кроссовки задешево купить, в сети трепались, что спорттовары стали со склада со скидкой распродавать перед ликвидацией.

— Купил кроссовки?

— Нет, все было закрыто. Никакой распродажи. Фейк.

Глава 31

Погребальный костер

Клавдий Мамонтов решил забрать Дарью Лаврентьеву в Бронницкий УВД, а не везти ее в местную чугуногорскую полицию, где их с Макаром воспринимали в штыки. И полковник Гущин, которому он позвонил с дороги и детально сообщил результаты их с Макаром «самодеятельности», согласился, что так будет правильно. Гущин все еще был занят обысками в Николино-Расторгуеве. Клавдию Мамонтову самому пришлось договариваться с начальником Бронницкого УВД