litbaza книги онлайнДетективыКоридор затмений - Татьяна Юрьевна Степанова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 46 47 48 49 50 51 52 53 54 ... 83
Перейти на страницу:
Непряхино… Нет, их фамилий в списке нет. И нет сведений, что члены секты практиковали приношение детей в жертву во время затмений… Так что оставим наши домыслы, Клава, и пустые догадки о гибели маленькой Полины Захаровой в яме с водой. А что у нас есть, кроме того, что мы теперь в курсе, членом какой именно секты была в юности Ева Лунева? И что ее, беременную, спасли спецназовцы во время штурма подвала ГЭС?

— Имеется ее нынешний адрес, который нам и так известен, — ответил Клавдий Мамонтов. — И нынешний адрес выжившего во время штурма и попытки отравления Глеба Рауха.

— Где же он обитает сейчас?

— В закрытом частном пансионате для инвалидов в Серебряном Бору. — Клавдий Мамонтов зачитал адрес. — Коммерческий дурдом или клиника… Я сейчас туда позвоню. У нас навалом свободного времени, пока Гущин занят.

— Хочешь, чтобы мы сгоняли в Москву, в Серебряный Бор, на встречу с бывшим сектантом?

Клавдий Мамонтов решительно набрал номер телефона, указанный в справке. Ему потребовалось полчаса, чтобы добиться у коммерческого директора пансионата согласия на встречу с их пациентом.

— Ну хорошо, вы меня убедили, раз полиции он понадобился — приезжайте, — нехотя разрешил директор. — Однако предупреждаю — он плохо контактирует с незнакомыми людьми.

— Глеб Раух психически болен? — спросил Клавдий Мамонтов.

— Он пережил три инсульта, у него отказали ноги. Он прикован к инвалидному креслу.

— А кто платит за его содержание? Родственники?

— Он одинок. Раух состоятельный человек, организовал собственный фонд в поддержку…

— Кого? — спросил Клавдий Мамонтов.

— Жертв тоталитарных сект. Жертв тоталитаризма. Однако в настоящий момент, как я слышал, его НКО власти закрыли.

Глава 33

Оргия

Вопреки всем предупреждениям, парализованный Глеб Раух воспринял приезд Клавдия Мамонтова и Макара благосклонно — почти как развлечение в монотонной череде одинокого больничного бдения, как возможность воскресить в памяти дни, которые одновременно и не хотел помнить, и не желал забывать.

Частный фешенебельный пансионат располагался в Серебряном Бору на Третьей линии по соседству с огороженными высоченными заборами участками «поместий», разбросанных между Москвой-рекой и озером Бездонным. Неподалеку находился участок с особняком генерал-полковника Борщова. Клавдий Мамонтов с некоторых пор весьма интересовался сыном генерал-полковника Гектором Борщовым по чисто личным причинам и даже втайне от Макара наводил среди своих прежних контактов в сфере частной охраны о нем подробные справки.

Клавдий и Макар долго ждали в ухоженном саду, пока персонал привезет к ним Глеба Рауха в инвалидном кресле. В саду цвели клумбы майских цветов, все благоухало, на дорожках прыгали чирикающие воробьи.

— Почти райский сад, Эдем, — скрипучим шепелявым голосом изрек Глеб Раух, вперяя в них пристальный взгляд голубых водянистых глаз и отводя в сторону худой рукой протянутое ему Клавдием для ознакомления полицейское удостоверение.

Его кресло прикатил высокий молодой парень в черной футболке, джинсах и темной бейсболке. На медбрата он был мало похож. Скорее на охранника.

Глеб Раух назвал его «мой помощник». Парень в черной бейсболке оставил их наедине и ушел, сказав, чтобы они после беседы подкатили кресло ко входу в пятый коттедж, где и обитал в больничной палате Глеб Раух. А он потом явится и заберет своего подопечного.

— Пятнадцать лет минуло, но я не забыл, словно вчера все случилось, — ответил Раух на вопрос Макара — помнит ли он события, разыгравшиеся на заброшенной гидроэлектростанции, и секту Мессалиан-Энтузиастов, братьев Оборичей и Еву Луневу?

— Я стоял у самых истоков, являлся братом-основателем, я их обоих очень любил — Бориса и Адама. — Глеб Раух шепелявил так, что порой речь его было трудно разобрать. — Красавцы оба. Под два метра ростом, словно ангелы из грез… У Адама были черные кудри до плеч. А Борис стригся коротко по армейской привычке и красился в яркого блондина. Как они владели аудиторией, как говорили, несмотря на свой балканский акцент, как умели подчинять себе людей своим обаянием! А как они пели дуэтом…

— Вы были сначала их продюсером и менеджером? — уточнил Макар.

Он разглядывал человека в инвалидном кресле — почти природный альбинос с молочно-белой прозрачной кожей, однако глаза голубые. Трудно определить его возраст: болезнь наложила свой отпечаток — порой казалось, что перед ними в кресле глубокий старик, но Рауху не было еще и пятидесяти.

— В самом начале, когда они приехали в Россию со своей рок-группой. Я тогда собирался только зарабатывать на них деньги, хотел наживаться на них, а затем я прозрел. Осознал, как сильно люблю их обоих. — Глеб Раух скривил рот в усмешке — улыбке, где печаль и еще что-то… скрытое. — А почему ваши органы через столько лет снова заинтересовались Самаэлем и Селафиэлем? Они ведь мертвы… Хотя разве ангелы умирают?

— Как вы их назвали — братьев Оборичей? — переспросил Клавдий Мамонтов.

— Они так сами себя стали называть, когда у них образовался круг посвященных, избранных, которые любили и слушали их проповеди-спичи. Проникались их идеями. Нашей общей верой.

Глеб Раух закрыл на миг глаза, лишенные ресниц. Яркое видение — сумерки, на берегу реки горит огромный костер. Темная громада заброшенной ГЭС. Ржавый мост — их последний рубеж… Березовая роща, поля, вдали на горизонте — здание морозовской птицефабрики, где они разводят белых индюков и индюшек на продажу. Костер полыхает, искры взлетают в темное небо. Братьев-ангелов, братьев-демиургов Самаэля и Селафиэля освещает яркое пламя — то ли геенна огненная, то ли небесный багровый свет…

— Почему вы о них спрашиваете спустя столько времени? — настойчиво повторил он свой вопрос.

— Нас интересует один член секты Энтузиастов — Ева Лунева, — ответил Макар.

— Она… Ева, девочка. — Глеб Раух снова улыбнулся криво, болезненно, печально и почти мечтательно. — Она появилась позже. Года за полтора перед концом… крахом всего, чем мы жили и что почитали. Она была чудо как хороша. Они оба — братья-ангелы — познакомились с ней на каком-то выступлении, юнцы и девицы липли к ним, словно к селебрити. Ева влюбилась…

— В кого из братьев влюбилась Ева Лунева? — спросил Клавдий Мамонтов.

— В Самаэля.

— В Адама Оборича?

— Ангелы все делили пополам, они называли это высшим проявлением любви и справедливости. Селафиэль тоже захотел ее. Возжелал получить долю ее любви и плоть, что соблазняла не только их, всех, всех нас… И меня, грешника…

— Самаэль — тождественно Сатанаилу, Сатане? Темному ангелу, которого почитали ваши Новые Мессалиане? — спросил Макар осторожно.

— Ну, вы же не наобум ко мне приехали сегодня, вы наверняка подготовились, что-то читали, изучали в полицейских архивах, что там они тогда набрали на нас… И все бездарная лживая муть. — Глеб Раух смотрел

1 ... 46 47 48 49 50 51 52 53 54 ... 83
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?