– Панарин. Первое, второе звенья – на полосу!

…Динамики надрывались – похмельный Брюс изливал душу,немилосердно терзая баян:

И нельзя мне дальше, не имею права,

можно лишь от двери до стены.

И нельзя мне влево, и нельзя мне вправо,

и нельзя мне солнца, и нельзя луны…

– Ты шпалер забыл. – Сенечка подал ему ремень скобурой.

Чертыхнувшись про себя, Панарин застегнул тяжелую пряжку изакурил. На галерею диспетчерской он не смотрел – в последнее время Клементиназавела дурную привычку провожать его в полет, как он ни запрещал, и торчаласейчас у перил вместе с женой Сенечки Босого.

– И моя гитара – две струны… – зло проворчал Панарин.Ветер трепал ему волосы, высекал искры из сигареты.

– Что с тобой? – тихо спросил Леня Шамбор, здоровенныйи белозубый, как всегда, загорелый и веселый, как всегда, любимец молодыхповарих и ученых дам средних лет.

Панарин оглядел их всех, собравшихся в кружок. Они уженадели шлемы, застегнули комбинезоны и оттого казались Очень одинаковыми. Датак оно и было. Все индивидуальное на время полета оставалось на земле – и то,что Петя Стриж в юности тянул срок за взлом пивного ларька, Коля Крымов отсылалполовину зарплаты младшей сестре-студентке, а Панарин не на шутку влюбился вКлементину. И то, что за Сенечку Босого регулярно беспокоилась молодая жена,Станчев изобретал самогонный аппарат с дистанционным управлением и речевымсинтезатором, а Чебрец учил Магомета стоять на голове. И все такое прочее.Бетонка, словно лазерный луч, отсекала все побочное, и оставались господаальбатросы, короли синего прозрачного воздуха.

– Ну, шантрапа, в седла. – Панарин затопталокурок. – И помните – нервы на максимум. Набить баки «взвесью» – идрапаем. При отходе, если начнется заварушка, строя не соблюдать, каждыйпрорывается, как может. Гойда!

Он нахлобучил шлем и был доволен собой – все-таки неоглянулся на галерею.

Семерка шла на реактивных «Сарычах» – при всей своей к нимнеприязни Панарин решил, что сейчас потребуется не надежность, а скорость и ещераз скорость. Хапнуть и смыться, словно карманники, зло подумал он.Предположим, так было не впервые, но тогда чуть позади, чуть выше не маячилатройка истребителей «Славутич»…

– Звенья, вниз, – приказал он. – Заборникиоткрыть, начинаем уборочную кампанию, каковой ответим врагу на третий инфарктПрезидента Всей Науки.

– Первое звено пошло.

– Второе начинает.

Собственно, в Ведьминой Гати не было ничего особо страшноговсего-навсего протянувшееся на десяток квадратных километров хаотическоенагромождение стометровых стволов неизвестных деревьев, покрытых морщинистойсиней корой. В солнечные дни от них поднимались струйки голубоватых газовыхпузырьков пресловутая «взвесь», сулившая небольшую революцию в ряде отраслейпромышленности и камерный погромчик в квантовой химии. Вот только собирать ее,проклятую, приходилось буквально по пузырьку.

– Первый улов.

– Мы тоже.

– Поздравляю, – сказал Панарин. – Кто первыйнабьет баки, тут же сматывается домой, и без диспутов мне!

Они принялись за работу. Нужно было угадать по взбухающемумеж стволов пузырю – который выброс окажется наиболее богатым, потом изловчитьсяи загнать его в бак. Это в теории. А на практике – ювелирное маневрированиедвигателями, рулями управления и соплами вертикальной тяги, отточеннаяакробатика.

Семь самолетов выплясывали дикий танец над сплетениемгигантских ослизлых стволов. Выше ходили по кругу истребители. Панарин большеследил за окрестностями – все-таки в его задачу входило не столько ловитьпузыри, сколько осуществлять руководство операцией. Ничего угрожающего вокрестностях не наблюдалось. Слева мелькнули две искрящиеся золотые змейки, ноСенечка бросил самолет в сторону как раз вовремя, а второй раз змейки ненападали. Правда, никто не знал до сих пор, живые это существа, или особый видмолний, и никто не знал, почему от Ведьминой Гати не вернулось звено Парселла…

Коля Крымов и Чебрец наполнили баки, и Панарин приказал имубираться к чертовой матери. Приказ они выполнили, но еще долго ворчали поднос, удаляясь быстрее звука.

– Я – восьмой, – в который уж раз доложил майорКравицкий. – Все спокойно, ничего подозрительного.

– С чем вас и поздравляю, – проворчал Панарин. –Ну как там, обормоты?

– Имею две трети.

– Я тоже.

– У меня половиночка.

– Так, – сказал Панарин, быстро прикинув в уме. –Еще один заход – и сматываемся.

– Черт… – услышал он удивленное оханье майора.

– В чем дело? – рявкнул Панарин.

– Да показалось…

– Тут никогда ничего не кажется, ясно? – сказалПанарин. – Что наблюдали?

– Я все же уверен…

– Что наблюдали? – спросил Панарин.

Майор немного смущенно доложил:

– Наблюдался летательный аппа-рат – тихоходный бипланустаревшей конструкции, предположительно «Ньюпор-Рон-111» или аналогичногокласса. Описал круг, пилот грозил кулаком. Из-за разницы в скорости неустановил, когда он появился и в каком направлении исчез.

Панарин ничего не успел сказать – закричал Сенечка:

– Мужики, Ружич!

– Нужно делать ноги.

– Вот именно. Бугор, лучше бы нам драпануть…«Стервецы, – подумал Панарин, – все о Ружиче вы знаете лучше моего,садились здесь вы раньше меня… в чем вы еще меня опередили?»

– Разговорчики, господа Альбатросы, – сказал он. –Призрака испугались?

– Тим, там на горизонте что-то синее закопошилось.

– Точно!

– Я – восьмой, майор Кравицкий! Наблюдаю на горизонтебыстрое перемещение неопознанных синих субстанций! Направление движенияпредположительно в нашу сторону!

– Все назад! – крикнул Панарин. – Алярм, всеназад!

– Звено, я восьмой, – услышал он голосКравицкого. – Все за мной, прикрываем отход, делай, как я!

Панарин повел своих вверх, надеясь перепрыгнуть на скорости,успеть, миновать это скопище медузообразных синих сгустков, широким фронтомнесущихся навстречу. Но чутье подсказывало: мирно разойтись не удастся. Медузынеслись, не уступая самолетам в скорости, истребители мчались им навстречу, ивспыхнули зеленые молнии – Кравицкий стал бить из лазерных пушек. Несколькомедуз пыхнули дымными облачками, разлетаясь в клочья, небо заполнили какие-тосиние разлапистые хлопья, извивающиеся, бесконечные алые спирали, искристыеразряды. «Славутич» Кравицкого вспыхнул, словно пучок соломы…

Это был лабиринт из невиданных ранее опасностей, и Панариншестым чувством, драной шкурой сообразил: хлопья неопасны, неопасны и спирали(его самолет только что без всяких последствий рассек крылом одну), а вот самимедузы… Он не понимал, каким образом они уничтожали, но увидел – второй «Славутич»,дымя, пылая, провалился вниз…