через каких-то пару недель. А мы с Анитой уже столько лет вместе!

— Вместе, но порознь! — поправил Энтони.

Эванс хмыкнул и глотком осушил свой стакан.

— Это не важно! Мы любим друг друга! — произнёс он с какой-то яростью. Словно убеждаясь в правдивости собственных слов.

— А ты уверен в этом? — поддел его Тони.

Тема взаимности всегда была предметом их разногласий. Эванс, романтик до мозга костей, свято верил, что любовь существует. А Тони её отрицал. Вот и всё!

— Я уверен в себе, но Анита…, — Эванс шумно втянул носом воздух, — Она как птица, которую в клетке не удержишь насильно. Даже если эта клетка будет из чистого золота. Понимаешь? Она свободу любит!

Тони пожал плечами:

— Ну, так и дай ей свободу!

— Даю! — на эмоциях Эванс вскочил, растрепал свои кудри.

— Как я понял, ты хочешь её отобрать? — внёс уточнение Энтони.

Приятель нахмурился, измеряя в уме правдивость его обвинений.

— Я хочу, чтобы она принадлежала только мне одному, — наконец сформулировал он.

«О, да», — про себя думал Энтони. Владеть чьей-то жизнью — привилегия избранных! Можно иметь в закромах тысячу редких бриллиантов. Держать у себя в гараже сотню никем не объезженных «жеребцов». Но нет большей сладости, чем целовать идеальное женское тело. То, которого прежде никто до тебя не касался.

— Хотеть не вредно, — прокомментировал он.

Приятель вздохнул и приблизился к мини-бару. Надеясь залить своё горе спиртным. А Тони вернулся к шпионству. Картина у барной стойки изменилась! И увиденное полоснуло его, как серпом ниже пояса.

— Идём! — скомандовал Энтони, и стремительно двинулся прочь.

— Куда? — очухался Эванс, разочарованно глядя в стакан. Его дегустация накрылась медным тазом.

— Вниз! — Тони открыл дверь, и звуки ночной дискотеки ударной волной прорвались в их замкнутый мир.

Приятель воспрянул и, оставив идею напиться, поспешил вслед за ним.

Заприметив движение, Джексон отделился от стены и молчаливой фигурой последовал рядом. Он шёл впереди, раздвигая толпу, как грузовой ледокол. А Тони сверлил его спину! Молча, до ломоты в побледневших суставах, сжимая свои кулаки.

Эванс, будучи в полном неведении, семенил сбоку. Он вертел головой, изучая танцующих кисок, отпуская похабные шуточки. Но Тони не слышал его! Он свирепел на глазах, готовясь дать бой тому мудазвону, который буквально минуту назад держал в своих грязных лапах её ягодицы. Он убьёт его нахрен! Прямо здесь и сейчас!

— Гляньте, кто к нам пожаловал? — прозвучало звенящим сопрано, стоило им подойти.

И накипевшая злость рассосалась. Алонсо вскочил, раскрывая объятия. Но Тони, зная эти уловки, отделался рукопожатием.

— Здорово, меньшинства! — поприветствовал он.

Дюк, флиртовавший до этого с барменом, соскочил и направился к ним.

— Тони, дружище! — воскликнул он радостно.

И Энтони, не успев увернуться, попал прямиком к нему в руки.

— Не заставляй меня ревновать, — упрекнул полюбовник, когда Дюк беззастенчиво стиснул его двухметровое тело. Тони терпел, убеждая себя улыбаться.

Эту парочку старых друзей он знавал ещё до того, как они «переметнулись». И было бы глупым рвать отношения на почве сексуальных противоречий. В конце концов, каждый из них может трахаться с кем угодно. Сам же Тони старался не думать о том, что происходит за дверью их спальни.

— Твоя жена просто чудо! — восхитился Дюк, — Она такая подвижная!

Алонсо поддакнул:

— И скромная, кстати! Что редкость по нашим дням.

— Что есть, то есть, — не без гордости выдавил Энтони.

Он умаслил общительных «голубков», угостил Каберне и подбросил «дровишек» в копилку их сплетен. Но даже спустя полчаса болтовни ни о чём, беглянки так и не появились.

— Что-то долго они, — глядя в сторону женской уборной, констатировал Тони. — Джек, иди, посмотри! — сказал он.

И охранник, молча отправился в указанном направлении.

— Что, не терпится? — подмигнул Дюк, имитируя бёдрами трах.

— Любовь, — мечтательно произнёс Алонсо.

— Так! А ну не сосаться! — предупредил Энтони, видя их тягу друг к другу.

— Ты гомофоб! — осуждающе выдохнул Дюк.

— Вперёд, в BlackHole, — ответил Тони, имея в виду место встречи меньшинств.

— У тебя в Калигуле в сто раз круче! — заверил Алонсо.

В этот момент Джексон вернулся с задания. Вид у него был растерянный.

— Их там нет, — доложился охранник.

Тони вскочил:

— Как нет?

— Там Франческо дежурил на входе. Мы кабинки проверили. Пусто! — виновато уведомил Джексон.

— Блядь! — Тони врезал по стулу ногой. Тот едва удержался на месте.

— Эй, потише, красавчик! — примирительно выдохнул Дюк. — Вон Анита идёт!

— Где? — всполошился Эванс, до этой поры беззаботно общавшийся с юной девицей.

Увидев свою портретистку, он вмиг позабыл о сговорчивой барышне. И начал метаться, как будто преступник, услышавший возглас сирены.

— О, нет! Ани убьёт меня! Она терпеть не может, когда я её контролирую, — простонал он мучительно. И от волнения съёжился до размеров улитки.

«Влюбляться чертовски опасно», — думал Энтони, наблюдая постыдную сцену.

— Это что такое? — возмутилась Анита.

Эванс рассыпался в извинениях! Буквально расплылся по полу у всех на глазах.

Дождавшись, пока буря в стакане иссякнет, Энтони приступил к допросу.

— Где Кэтрин? — процедил он сквозь зубы.

На что Анита лишь рассмеялась:

— Да вот же она!

Её «указующий перст» нацелился в сторону Брамса. Диджея, чья слава этим вечером спровоцировала давку на входе в «Калигулу».

Тони сперва недопонял! Он посмотрел на араба, качающего танцпол. В своём бедуинском халате тот был похож на восточного джина из сказки. С двух сторон от него на специальных платформах танцевали девчонки. Но в этот раз одна из платформ… пустовала. Подобного беспредела Тони давно не видал!

«Да что они о себе возомнили? Распутные кошки», — и только он собирался дать бой тунеядству, как свет полыхнул, освещая пустой островок. В его сизом облаке возникла фигура. Самозванка стояла, не двигаясь с места. И даже издалека было видно, как трепещет её неумелая плоть…

Тони сглотнул! Нервно, судорожно, пытаясь унять незнакомую дрожь. Он бросил взгляд на Аниту. Затем — на платформу, где «псевдо-Лозанна» уже принялась исполнять свой экспромт. А после, не дожидаясь, рванул сквозь толпу! Сквозь гущу танцующих тел. Туда, где у всех на виду, извивалась ЕГО персональная шлюха.

Поглощённая танцем, Кэтрин двигалась, точно в пьяном угаре. И Тони решил, что сначала накажет её, а уж после — Аниту. Эту стерву, что спровоцировала подобные метаморфозы! Но, чем дольше он наблюдал, тем сильнее «сосало под ложечкой». Не от голода, нет! От желания. Такого запредельного, что казалось, ещё немного, и он, как бывало в юности, обкончает свои модные джинсы. Член трещал, разрывая ширинку. Сперма в яйцах кипела, как раскалённая лава. Предвещая скорое извержение…

И оно случилось! В тот миг, когда Кэтрин в костюме змеи изогнулась, практически сев на