Скрипнула калитка, теперь мы шли по дорожке, вымощеннойкамнем. Шли недолго. Стук, осторожный, даже робкий, и вновь скрип двери. Ячувствовала, что нас стало четверо, хотя никто из провожатых не произнес нислова. Мы начали спуск по лестнице друг за другом. Я споткнулась, но менязаботливо поддержали, и это не позволило мне упасть. Мы замерли на ровномпространстве пола, и голос сказал:

– Снимите маски.

Я рывком стащила свою и в первое мгновение ничего не моглапонять: мы стояли в абсолютной темноте, потом вспыхнула спичка, от нее зажглисвечу, и небольшое помещение залил желтый дрожащий свет.

Мы находились в небольшой комнате без окон, с низкимисводами, скорее всего, это был подвал. Каменная кладка казалась старинной,точно в средневековом замке. Может, такое впечатление создавалось из-заосвещения, а еще из-за плащей моих спутников, и они, и я сама казалисьперсонажами авантюрного романа. «С ума сойти», – подумала я и едва неприсвистнула. Нереальность происходящего создала совсем уж неожиданный эффект:мой страх вовсе исчез, осталось лишь любопытство, щекочущее нервы.

Неизвестный в плаще стоял рядом со мной, и я отметила, чтороста он был небольшого, немногим выше меня, все остальное под плащомразглядеть не удалось, капюшон полностью закрывал лицо. Я отметила, что в егокапюшоне были прорези для глаз, впрочем, как и в моем. И вдруг подумала: я могусорвать с него этот колпак и увидеть лицо. На мгновение это желание пересилиловсе остальные. С большим трудом я сдержалась – придется играть по его правилам,я ведь дала обещание. А еще очень хотелось знать, что произойдет дальше.Пожалуй, не стоит торопиться и ломать чужой сценарий.

– Идите за мной, – прошипел «капюшон» и сделал шагв сторону двери, кстати, она оказалась самой обыкновенной, а я-то ожидалаувидеть нечто средневековое, окованное железом.

Он толкнул дверь, она открылась без скрипа, «капюшон»двигался осторожно, и мы пытались приноровиться к его шагу. За дверью былалестница, всего несколько ступеней, мы едва не уперлись в колонну, а вследующий момент… то, что мы увидели, здравый смысл воспринимать отказывался. Ярешила бы, что присутствую при съемках исторического фильма, да вот камерыотсутствовали, и не было режиссера, который всем здесь командовал. Впрочем,режиссер все-таки был… Мужчина в таком же черном балахоне, стоявший в центрепросторного помещения, взмахнул рукой, и фигуры в черном покорно опустились наколени. Все те же балахоны и надвинутые до подбородка капюшоны, ни одного лицане разглядеть. Они стояли на коленях по шестеро в ряд с двух сторон от того,кто, судя по всему, командовал этим маскарадом. Человек, который нассопровождал, шепнул: «Ни слова», – и легонько подтолкнул меня в спину. Мыочутились возле ближайшей стены, образовав третью линию, и быстро опустились наколени. Пол был холодным и слегка влажным, где-то капала вода. «Что же этотакое?» – терялась я в догадках и покосилась на Юльку: она завороженнонаблюдала за происходящим.

А происходило вот что. Фигуры, и мы с ними, замерли наколенях, мужик в центре зала, раскинув руки, произнес какие-то слова, поначалуя решила, что это латынь, потом поняла, что это просто бессмысленный наборзвуков. Правда, они повторялись, все-таки напоминая молитву.

Помещение довольно внушительных размеров, с низкими сводами,мрачное и сырое, освещали четыре огромных свечи по углам, середина оставалась вполумраке. Я незаметно огляделась. У противоположной стены находился большойкаменный куб, это был импровизированный алтарь, как выяснилось чуть позже.Возле него тоже стояли свечи и низкий столик с непонятными предметами.«Глиняные миски», – сообразила я, а еще там были обычные кисточки,которыми пользуются художники. Человек шагнул к алтарю и громко произнес:

– Введите ее…

Раздался зловещий скрип (а каким он еще мог быть в подобномместе?), и прямо за алтарем открылась дверь, на которую я раньше не обратилавнимания. В освещенном проеме появилась девушка, совершенно голая, ее вел заруку человек в точно таком же балахоне. Она смотрела прямо перед собой иказалась слегка заторможенной, но точно не испуганной. «Наркотой ее, что ли,накачали?» – решила я и забеспокоилась. Происходящее мне не нравилось. Теперь яуже не думала, что это невинные игры каких-то чудаков. «Ты же хотеладоказательств, вот они», – с некоторым ехидством заявил внутренний голос.И что мне с этими доказательствами делать? Сбросить капюшон и рявкнуть: «Господа,вы несколько заигрались»? А что, так я и сделаю. Однако я решила повременить.Чего в этом решении было больше, надежды, что игра так и останется игрой, илипросто страха, неизвестно, но я молча продолжала наблюдать. Девушка подошла калтарю и легла на холодный камень, едва поморщившись. С рефлексами у нее, покрайней мере, полный порядок.

– Готова ли ты? – обратился к ней мужчина, чтостоял в центре, голос его звучал торжественно и грозно, даже слишкомтеатрально, я бы сказала.

– Готова, – спокойно ответила девушка, раскинувруки, теперь они свешивались с алтаря.

– Готова ли ты? – повторил он во второй раз, апотом и в третий, и девушка вновь ответила:

– Готова.

Он подошел к столику, взял глиняную миску, поставил ее наживот девушке, миска от ее дыхания слегка колебалась, а мне вдруг сделалосьсмешно, но ненадолго. Мужчина, или жрец, достал из рукава нож, и я ужеприготовилась заорать, но вместо того, чтобы нанести увечья обнаженной, онлегко провел ножом по своей руке. Нож был очень острый, на руке «жреца» тут жевыступила кровь, он поднес руку к миске, ожидая, когда начнет стекать кровь.Несколько капель упало на дно, «жрец» терпеливо ждал. Наконец он, должно быть,решил, что крови достаточно. Человек, что привел девушку и выступал в ролипомощника «жреца», тут же заклеил его рану обычным лейкопластырем. Жрец взялкисточку, обмакнул ее в кровь и начал что-то рисовать на теле девушки. Стоя наколенях, рисунка я видеть не могла. На все это ушло довольно много времени,ноги начали затекать, и я шевельнулась, пытаясь принять более удобную позу.Наконец «жрец» поставил миску с кисточкой на стол, а помощник зажег свечи, чтостояли по углам алтаря.

– Мы приносим эту жертву огню, – торжественнопроизнес «жрец». – Прими ее.

Тут все поднялись с пола, надо сказать, несколько неуклюже,и приблизились к алтарю, образовав вокруг него круг. Поняв, чего от нас хотят,мы устремились туда же. Головы опущены, руки скрыты в рукавах балахона. Ястаралась ничем не выделяться из толпы, взгляд мой был устремлен на девушку. Оналежала, открыв глаза, совершенно неподвижно. Красивая девушка с длинными рыжимиволосами. Курносый носик и пухлые губки, слегка посиневшие от холода. На еегруди чужой кровью начерчен треугольник, в центре которого был круг. Точнотакой же символ мы нашли в квартире Лены Саблиной на листке бумаги, кем-тооставленном под телефоном.