– Твой учитель плохо справился со своими обязанностями, – злорадствуя, заметил Иссгаард. – Ему стоило научить тебя тому, что тхеоклемены говорят точно и всегда только то, что будет. Да ты и сам, я погляжу, нерадивый нуониэль! Ведь у твоих сородичей задавать вопросы дурной тон! А теперь говори!

– Ты не учёл того, что у сокровищ Скола всё ещё есть хозяева, – сопел нуониэль, держа левой рукою запястье Великого Господина, а правой, свёрток из тряпок. – Эралин Гурий Тохэ не пал, а его тафири до сих пор на посту! Ты не единственный, кто видит радужные глаза! Не все феи мертвы! И людей вам тоже не уничтожить! В них есть сила столь важная, что без неё невозможно существовать. А теперь, тхеоклемен, открой завесу времени и скажи мне, когда ты лишишься своего радужного глаза!

Иссгаард смотрел в глаза нуониэля, и с каждым словом сказочного существа закипал яростью. Этот ученик предателя и последователь учения Хаоса вот-вот получит по заслугам! Несколько мгновений и его убьют Белые Саваны. Почему бы не выполнить просьбу этого жалкого смертного? Тхеоклемен закрыл глаза и приоткрыл завесу времени. Получив ответ, Великий Господин вздрогнул и с ужасом глянул на Тимбер Линггера.

– Не может быть! – прошептал он, глядя на слегка-улыбающегося нуониэля.

В следующий миг на снег упали тряпки, а в руке у Тимбера блеснул острый клинок. Движение нуониэля оказалось столь стремительным, что его не успели заметить ни Саваны, ни сам тхеоклемен. Клинок прошёл сквозь запястье Великого Господина, отсекая схватившуюся за горло кисть. Струя тхеоклеменовой крови, искрящейся множеством блёсток, веером раскрылась между двумя сказочными существами. Следующим молниеносным выпадом мастер клинка попытался пронзить тхеоклемена, но тщетно. Тимбер Линггер знал, что никто не может убить тхеоклемена, но всё же попытался это сделать. Белые Саваны уже отдёрнули своего лидера от смертельного острия и тут же налетели на врага. Они сражались во всю свою силу. Тимберу пришлось тяжело, отбивая удары, сыплющиеся на него дождём. Нуониэль парировал, увёртывался, а, улучив момент, рванул со всех ног к стене. Взметнувшись по ступенькам, он столкнулся с двумя сторожевыми. Бандиты уже приготовили свои копья к бою, но нуониэль расправился с этими врагами без труда. Они сумели лишь на несколько секунд задержать его. Саваны наступали Тимберу на пятки, а он помчался по стене к тому месту, где она сходится со скалой. Сначала он пробежал первый отрезок стены, до сторожевой башни. К счастью, двери были не заперты. Оказавшись в башне, он закрыл за собою дверь и опустил засов. Через мгновение Белые Саваны ударили по двери плечами, в надежде высадить её. А Тимбер Линггер вышел с другой стороны на второй отрезок стены и по нему добежал до скалы. Ледяной склон оказался крутым, но всё же это не то, что прыгать с отвесной стены. Собравшись с духом, нуониэль сиганул через каменную кладку и скатился по ледяному склону на плато. На стене замелькали люди с луками. Тимберу пришлось бежать со всех сил, чтобы стрелы не достали его.

Нуониэль влетел в шатёр главнокомандующего еле дыша. Гвадемальд и его рыцари удивились появлению незваного гостя. Стражники с копьями, охранявшие шатёр и не решившиеся тронуть нуониэля, пытались оправдаться перед своим господином. Но когда сказочное существо швырнуло на белую скатерть стола отрубленную кисть Великого Господина, и стражники и рыцари ахнули.

– Блестящая кровь, – сказал Тимбер, указав на расползающееся по белой скатерти тёмное пятно. – Исакий не человек.

– Вы свободны! – отмахнулся Гвадемальд от стражников. Те поклонились и вышли вон. – Господин нуониэль, вам стоит объясниться. Оказывается, вы всё-таки способны говорить.

– Теперь да, – ответил Тимбер, переводя дыхание. – Последний подарок Исакия. Хотя, мне пришлось схитрить, чтобы оставить этот подарок себе навсегда.

– Вы отрубили ему руку? – удивился старый рыцарь Марнло, коснувшись пальцем странной крови, блестящей маленькими яркими вкраплениями. – Как вы вообще додумались пойти в форт? И кто вас пустил? Вы понимаете, что, выступая от нашего имени, вы сделали всем только хуже? Первый переговорщик Байсен, светлого ему бытия, погиб! Второй не принёс никакого ответа, закрылся в своей палатке и как воды в рот набрал. А вы – третий, вообще проливаете кровь!

– Твои вопросы бессмысленны, рыцарь, – грозно ответил ему нуониэль. – Единственный вопрос, который имеет значения в Дербенах – как Исакий в одиночку овладел фортом? И задавать этот вопрос стоит не мне, а ему!

Нуониэль вытянул руку и ткнул в Гвадемальда. Палец Тимбера находился совсем близко от носа рыцаря. Гвадемальд медленно поднялся и сделал шаг навстречу Тимберу. Нуониэлю пришлось опустить руку.

– На что же вы намекаете, господин нуониэль? – сурово спросил рыцарь.

– Похоже, вы не всё рассказали вашим друзьям, – заявил нуониэль.

– Так поведайте им то, о чём я умолчал! – попросил Гвадемальд.

– Вы умолчали о том, что уже служите Исакию, – сказал Тимбер.

Рыцари зароптали. Они стали перешёптываться и с удивлением смотреть то на Гвадемальда, то на нуониэля, то друг на друга.

– Как вы смеете, господин! – прошептал возмущённый Гвадемальд.

– По приказу тхеоклемена Исакия вы освободили форт и теперь привели сюда войско, чтобы встать под знамёна своего нового сюзерена, – объяснил всё Тимбер.

– Ложь! – воскликнул рыцарь Марнло, вскочив с места. – Откуда нам знать, что вы сами не служите этому колдуну? Почему мы должны поверить, что это его руку вы отрубили?

– Этот колдун непростой малый, – поднявшись, заявил и рыцарь Овиан. – Он мог добровольно отсечь себе руку, чтобы вы принесли её в качестве доказательства. Одна рука не такая уж и большая плата за сохранение твердыни под своим началом!

– Господин Гвадемальд, скажите своё слово рыцаря, – попросил Марнло. – Иначе нам придётся вступиться за вашу честь!

Тут в палатку вошёл Ломпатри, а за ним рыцарь Вандегриф. Появление атарийца удивило рыцарей не меньше, чем появление нуониэля, ведь после того, как Ломпатри вернулся из форта, он и словом не обмолвился с воеводой Гвадемальдом. Второй переговорщик скрылся в свой палатке, и сидел там до этого момента. Обычно, если переговорщик не приносит ответа, его подозревают в сговоре с врагом или в передаче ценных сведений противнику. Но то касается обычных смертных. Для рыцарей, правила иные, поэтому Ломпатри не тронули. Рано или поздно за ним пришли бы и потребовали объяснений, но вот рыцарь сам соизволил явиться, и ему точно было, что сообщить: ведь в руках он держал весьма странный деревянный посох, принесённый им накануне из форта.

– Господа, – начал Ломпатри, – мой спутник нуониэль прав: Великий Господин не человек.

– Что же, господин