Они опустили пленного на пол.

– А вроде с одним и тем же контингентом работали. О чем жеони тогда тебе пели, как не о ментовском беспределе? Ну да ладно. Рассказываю.На морду лица надевается резиновый намордник со шлангом, но фильтрующая коробкаснята. Ручки и ножки у подопечного, естественно, скручены, чтобы не мешалработать. Пережимаешь противогазный хобот рукой. Потом отпускаешь трубку, даешьподышать, снова пережимаешь. И так до полного признания вины… И хорошо бы ещетуда, в хобот, аммиаку чуточку капнуть – вообще идеальное средство…

– А, это. Как же, как же… Только у нас это «газовая атака»называлась.

Разговор не мешал Эдику заниматься делом. Напевая под нос:

– Барахолка, барахолка,

Кто в «крестах», а кто в наколках…

– он рванул на пленном рубашку на груди, распахнул. По полузащелкали отлетевшие пуговицы.

По всему торсу плененного синели кусочки вытатуированнойколючки, паук посреди паутины, рука с кинжалом, оскалившийся то ли кот, то литигр… Эдик закатал ему рукав. На предплечье истекала слезами роза, опутаннаяколючей проволокой.

– Так, так, так, – удовлетворенно проговорилЭдик. – Сиделец со стажем, пусть и не впечатляющим. Повезло, что онразрисован – у нонешних это искусство из моды выходит… Ну, а нам работатьпроще. Знаешь, на что надавить. Эту хитропись читаешь?

– Самую малость, – соврал Карташ. Пусть оперпочувствует себя на коне… – Общее и поверхностное. Глубоко не вникал.

– Эх, братья наши меньшие, – удрученно покачал головойЭдик. – Как же вы контактируете с контингентом, ума не приложу! Итак, чтомы тут имеем… Малолетка и ходка на взросляк… Грабеж… «Злая киса» – отрицаловка.СЛОН… ну, это ежу понятно, понты обычные. Хм, наркомовской наколки не вижу, небалуется, что ли, наркотиками? Удивительно, в наше-то время по кичам, вроде бы,все поголовно употребляют… Или решил не вековечить сей факт… А вот эту фиговинуему определенно в Пармлаге накололи… Ясненько. К его годам и при таком бурномначале карьеры должен был еще как минимум разок сходить до сего дня. А вкарьере образовалась пауза. И почему-то я сильно сомневаюсь, что он был вовременной завязке… Сечешь, о чем это говорит?

– Удачно окопался при каком-то бизнесе с надежной«крышей», – предположил Карташ.

– Очень похоже.

– А не проще ли от самого узнать?

– Рекогонсцировочку провести никогда не мешает. И ещекой-чего не помешает.

Эдик огляделся, стряхнул с бельевой веревки дырявыйполиэтиленовый пакет, ловко порвал его на полоски и, бормоча: «Простите,мужики, потом верну», – прихватил пленному ноги у лодыжек.

– А граблями пусть шевелит, это нам не повредит, если что –вмиг обломаю.

– Готово? Давай будить, что ли, – сказал Карташ. –Времени мало.

– Успеем. А еще лучше автомобильный аккумулятор, –задумчиво проговорил Эдик.

– Что? – не понял Карташ.

– Проводочки кинули бы от аккумулятора, замкнули на головкеевонного «болта» – вот где исповедь полилась бы, как перед попом на причащении.

– Ты еще об «испанском сапоге» повздыхай. Коль на то пошло,берется спичка, вставляется в отверстие в том самом органе, о котором ты тутвспоминал, поджигается…

– Следы остаются, – сказал Эдик. – А в нашем делеприходилось думать о том, чтобы не оставлять на теле отметин, иначе от жалоб изаяв не отобьешься. Но сегодня можно не разводить осторожностей… Ладно, пораиграть подъем.

Эдик умело, двумя пальцами сжал пленному нос, другой ладоньюнакрыл рот. Секунды три ничего не происходило. «Так и задушитненароком», – с беспокойством подумал Карташ. Но тут пленный задергался,заерзал на полу, попытался оторвать от своего лица чужие руки. Эдик не сразуподарил ему возможность дышать, какое-то время еще подержал руки, хоть пленныйи бился под ним, что твоя рыба на берегу. И, наконец, освободил.

Пленный лежал, хватая ртом воздух, растирая рукой горло ипереводя ошалелый взгляд с Карташа на Эдика и обратно.

– Гутен морген, – поприветствовал его Эдик. – Нуче, падла, петь готов? Исполнять сольную партию «Я встретил вас – и все»? Илисперва желаешь немного помучиться?

Карташ с интересом покосился на преобразившегося,оказавшегося в родимой среде Эдика. Он пока не вмешивался, предоставляя вестидело профессионалу сыска и повелителю наручников. Вот когда закончитсяподготовительный этап и настанет пора собственно расспросов, тогда он вступит вмероприятие со всей активностью. А пока Карташ готовился подыгрывать Эдику,едва проклюнется в том необходимость.

Облажавшийся киллер уже продышался, уже окончательноочухался. Сел, прислонился спиной к шконке, огляделся – типа, куда это менязанесло, хотел сплюнуть, но удержался, вспомнил, где находится. И простопроглотил слюну.

– А как начет покурить, братан?

Карташ не уловил момент замаха. Короткое резкое движение – иЭдик всадил жилистый кулак пленнику в солнечное сплетение. Киллера скрючило,лицо перекосило от боли.

– Ножки подогнул, – объяснил Эдик. – Глазенкамистрельнул, примериваясь, куда каблуки всадить. Мышцы на ручонках напряглись.Меня на такой туфте не купишь. А во-вторых, еще раз примажешься, гнида, к моимродственникам – передние зубы выбью, чтоб урок на киче «королевским минетом»ублажать со всем комфортом…

Пленника отпустило, он снова выпрямился, глянул наповязавших его людей, не скрывая злости. Что-то хотел вякнуть, но Эдик не дал –взял киллера двумя пальцами за кадык.

– Как говорят в киношках ихние копы – «и даже не думай»…с-сучара. И считай это последним добрым предупреждением. Потом яйца отобью. Азакуришь, когда нам понравится твое поведение.

Совсем не ради того, чтобы усилить душевные мученияпленника, а исключительно ради себя самого Карташ тоже закурил.

– Чего выеживаетесь, макаки? – прохрипел пленный, когдапальцы Эдика отпустили его горло. – Чего надо?

Карташ подумал, что сейчас Эдик снова пустит в дело кулак,но ошибся – его сокамерник заулыбался так широко, словно ему сообщили, будтодело его развалилсь и завтра ему марш-марш на волю.

– А надо нам, гиббон ты краснозадый, чтоб ты кололся, каксухое полено. Кто тебя послал? Что говорили, что обещали?

Пленник пожал плечами, посмотрел на Карташа:

– Скажу уж, раз кругом засада. В карты проигрался, уж извини,начальник. Или долг отдавай, говорят, или мочи первого попавшегося. Долготдавать нечем. Пришлось брать перо… Вот, попался ты, такая, бля, фортуна. Ты вполном праве на претензию.

Он излагал вполне убедительно, но Карташ не верил ни на йоту– и не только потому, что за такой короткий срок два проигрыша в карты,оканчивающиеся мочиловом, и оба так или иначе связанные с Карташем – это ужеслишком большое совпадение (не «Кресты» получаются, а игорный дом какой-то), нои потому, что в глазах оплошавшего киллера пряталась едва заметная усмешка.