— Капитан, вы можете быть свободны — я сам теперь пригляжу за женой! — сказал, как припечатал, и глаз не отводил, наблюдая за реакцией гвардейца.

Тот сначала побледнел, а потом пошел пятнами.

— Есть, генерал! Адала, корзину забирать?

— Не Адала, а Ваше высочество или Ваша светлость! — сжал губы Северин.

— Забирайте дор Каспиан. Я достаточно собрала порез-травы.

Лорд Ноймен все же спустился с коня и пустил его пастись вместе с красавцем вороным, принадлежавшим принцессе. А потом пошел за женой, направившейся, не дождавшись его, к березовой роще неподалеку. Догнал ее быстро, она только и успела коснуться первого белого в серую черточку ствола. Собрался прочитать небольшую лекцию о правильном поведении его супруги, но Адала вдруг резко развернулась к нему и проговорила:

— Сожми меня, Северин, как ночью — из памяти не уходят твои поцелуи!

Дьявол! У него голову снесло от такого признания. Схватил, прижал спиной к стволу дерева и так и впился в ее рот. И… не смог на этом остановиться. Может, потому, что жена была послушна и податлива, как никогда? И вот уже шнуровка на ее платье развязана, нежная грудь оказалась на свободе и под лучами Кохоса. Он с упоением целовал лицо, шею, а его руки беспрепятственно обследовали все женское тело.

— Ты влажная, Адала…

— Потому что желаю нашей близости…

Никогда генерал не думал, что станет любить жену в траве березовой рощи. Она же не какая-то крестьянка… она принцесса… она…

— Люблю тебя! Больше жизни!.. — рычал в синее небо.

Угораздило же жениться на ведьме! И как же быстро она из невинной девушки превратилась в страстную женщину.

Не поэтому ли такие жены приносят мужьям одних дочек, что по пылкости не уступают своим мужчинам? О нет, такое с ним не пройдет, Ноймен намерен был преобладать во всем.

— О, мой Северин! — царапала в запале Адала его спину.

А потом они лежали рядом, утомленные, и смотрели на проплывающие облака.

— Сразу после официального брачного обряда мы уедем в Спартокс — мне давно пора вернуться к своим обязанностям, — произнес, когда уже поднялся на ноги сам, помог встать с измятой травы супруге и принялся приводить в порядок свою одежду и помогать со шнуровкой ей.

— Как сразу? А собраться?

— Этим можно заниматься уже теперь.

— Но у меня столько нужных вещей…

— И целая армия служанок, моя милая.

— И мы окажемся в седлах на целых несколько дней!..

— Никакой верховой езды — ты поедешь в карете.

— Но тогда намного дольше будем добираться до места…

— Что поделать!..

— Но я не смогу теперь долго обходиться без твоих ласк, Северин!

Жена развернулась к нему и обняла за шею, потерлась носиком и жарко зашептала, приятно щекоча кожу:

— Больше недели без близости? Мы же не можем заниматься любовью на постоялых дворах… все же наш статус!.. Давай насладимся друг другом в дворцовых покоях? Еще несколько дней! Утомимся игрой в постели настолько, чтобы легко потом перенести временное воздержание…

И генерал почувствовал, как узкая ладошка юркнула ему под рубашку.

— Ну! Если только несколько дней… и так, чтобы очень сильно утомиться…

— Договорились! — тут же отстранилась от него Адала. — Думаю, неделя на это точно уйдет!

И плутовка побежала вприпрыжку к своему коню.

— Дьявол! Как быстро она… научилась вить из меня веревки!.. — хмыкнул Северин и пошел за женой.

Свадебная церемония прошла через неделю и строго по регламенту. А дальше молодожены почти не расставались: пешие прогулки и конные, осмотр достопримечательностей столицы Хаджи и поездки в самые красивые храмы, что располагались по соседству. С наступлением вечера супруги уходили в свои покои рано, выходили из них иногда только к обеду. Северин не раз вспоминал слова Адалы. «Пока не утомимся игрой в постели»… И у него появилась мысль, что такое просто невозможно. Это не про них. Но вот пришла депеша от короля Спартокса, и генерал точно очнулся от сладкой дремы.

— Дьявол! Филипп в гневе. Неужели, три недели прошло с официальной церемонии женитьбы? Вот это поиграли!..

Пора было признать, что рядом с женой лорд Ноймен терял голову и счет времени.

— Интересно, а Адала так же оказалась в зависимости от нахлынувших новых ощущений, или только играет мною? Может ли, что жена опутывает и привязывает к себе с умыслом? А я-то и раскис… еще немного и превращусь в тряпку…

Такая мысль ошеломила. Она как ударила, неожиданно, и да, очень болезненно. Уж сколько Ноймен пережил за свою бурную жизнь, насыщенную испытаниями, выматывающими походами и серьезными сражениями, и раны тоже, бывало, получал нешуточные, но тут растерялся.

— Никогда еще… сердце так не щемило. Похоже, я увяз по самые уши… — судорожно выдохнул генерал.

И перед глазами отчего-то предстала картина того самого болота, в котором чуть не утоп, когда преследовал подстреленную лань. Тогда он еще пришел к мысли, что в трясину его заманила ведьма в обличии животного. Как оказалось, не зря так думал.

— А я женат на той ведьме. И да, сам добивался брака, потому что желал свою ведьмочку, как никакую другую женщину… и теперь желаю не меньше. И вот же в чем вопрос: а она меня любит?..

Почему-то теперь Северину это надо было знать позарез. Потому что некие мысли заползли в душу. Откуда только взялись! Без причины ли проявились? Ведь жена все эти дни была мила, нежна и отзывчива, а он не имел до нее более жарких любовных отношений. Все между ними было и есть хорошо, настолько, что… вот, он даже о долге забыл, и счет времени потерял. И да, это и тревожило. Нет, даже начало пугать. Еще никогда ранее лорд Ноймен не оказывался в западне, а теперь изящные ручки жены… держали его, крепче не придумаешь.

В поездке возвращающийся на родину генерал все присматривался к молодой супруге. Тревога, что поселилась внутри него, заставляла придирчиво воспринимать каждое слово жены, ее взгляды на него и кого-либо. Что он хотел расслышать и рассмотреть? Фальшь? Притворство? Неужели настолько в ней начал сомневаться? Но вот, когда до столицы Спартокса оставалось меньше дня пути, Адала вдруг показалась Северину бледной. И как только это подметил, так ставшая уже привычной тревога резко поменяла окрас. А вдруг жена заболела?.. Эта мысль и боязнь за супругу пронзили молниеносно.

— Как ты себя чувствуешь? — лорд Ноймен хмурился, когда помогал Адале выйти из кареты во время кратковременной остановки на отдых.

— Сама не пойму. Что-то голова немного кружится. Может, все дело в наступившем резко потеплении? Из-за пыльной дороги приходится закрывать окна…

— От духоты, значит, так побледнела?