Последний поцелуй. Грубоватый, с прикусом. Так Джеймс даёт мне понять, что это только начало. Он поднимается и раздевается за пару секунд. Ныряет рукой под простынь и достаёт шуршащий пакетик с презервативом.

— Эльф, ты ужасно запасливая девочка. Мне это нравится, — ухмыляется он. — О да, мне это определённо нравится!

— Что? Откуда у меня в кровати презервативы? — спрашиваю я, а потом вспоминаю, что Джеймс сам стелил мне постель.

Подготовился? О, как он коварен! И почему я улыбаюсь в ответ на его коварство?

Сводный брат накрывает меня своим телом и разводит мои бёдра. Теперь я чувствую, что это… случится. Мой первый раз. По-настоящему. Я почему-то знаю, что скоро распрощаюсь с девственностью. Джеймс целует меня. Глубоко и чувственно. Его бёдра сокращаются, подталкивая нас к последней границе. Но когда начинает возникать чувство наполненности, я отрываюсь от его рта, признаваясь:

— Я не сказала тебе. Это будет мой первый раз…

Джеймс замирает. Хмурится. Вертикальная складка прорезает его лоб и делает парня взрослее, чем он есть.

— Что? Твой первый раз? — голос Джеймса полон недоверия. — У тебя еще не было секса? Ни разу?

Я отрицательно качаю головой:

— Ещё не было. Я никогда не заходила так далеко. Только с тобой…

Он отстраняется от меня:

— Но тебе девятнадцать… Я думал, что у тебя были отношения с другими парнями…

— Нет. Я только целовалась. С языком. И мне не понравилось. Тогда…

— Офигеть… Ты девственница, сестрёнка…

Джеймс щекочет мой нос своим, а потом внезапно встаёт и натягивает шорты.

Слова застывают где-то посередине глотки, когда я вижу, как Джеймс покидает мою спальню через смежную ванную комнату. Я дурочка. Я всё испортила. Никому не хочется иметь дело с неопытными девственницами. Джеймс ушёл и не захотел заниматься сексом. Я просто неудачница. Я сажусь и трясущимися руками пытаюсь распутать пижамные штаны, чтобы выудить из них трусики. Всхлипываю и трясусь от огорчения и унижения. Такого я ещё никогда не испытывала.

Дверь открывается, и слышатся шаги брата. Я ещё ниже опускаю голову. Пряди закрывают моё лицо завесой. Слёзы сползают вниз и щекочут кончик носа.

— Что ты удумала? — Джеймс вырывает у меня из рук штаны и садится передо мной на корточки. Осторожно заводит прядь волос за ухо и удерживает горячую ладонь на щеке: — Что с тобой? Тебе страшно? Испугалась?

— Нет. Но т-т-т-ы же ушёл, и я…

— И ты решила, что я ушёл из-за того, что ты — девственница? — Получив кивок, он с облегчением привлекает меня к себе на грудь и целует в лоб: — Глупышка. Тебе надо было сказать раньше, что у тебя ещё ни разу не было секса с парнями, я бы тогда подготовился, чтобы сделать твой первый раз особенным, — шепчет, целуя уголки глаз. — Ну, девушки же ждут свечек, роз и чего-то ещё. Воздушного. Особенно такая сладкая крошка, как ты… Посмотри на меня, Эльф. Посмотри, ну же… — ласково просит он. Я вытираю слёзы ладонями и смотрю на брата. Он с самым серьёзным видом трясёт какой-то коробкой: — У меня нет нормальных свеч, я же не девчонка. И я с трудом нашёл зажигалку, потому что не курю. Но вот… — он чиркает кремнем зажигалки, поднося огонёк к тонкой палочке.

— Бенгальские огни?

— Да, — смущённо отвечает сводный брат, протягивая мне искрящуюся палочку. — Я постараюсь, чтобы ты искрила от удовольствия точно так же. Или даже больше…

Огоньки подсвечивают лицо брата, делая его по-особенному притягательным. Я дожидаюсь, пока огонёк догорит, а потом целую Джеймса с такой силой, что наши зубы стучат, как кубики льда, а скулы сводит спазмом. Но я не в силах остановиться и льну к нему всем телом.

— …Доверься мне, Эльф. Просто доверься…

Когда она оказывается подо мной, возникает странное чувство, будто я трогаю руками мечту, и в реальности она оказывается ещё лучше, чем в фантазиях. Сводная сестра льнёт ко мне доверчиво. И я понимаю, что теперь обязан сделать всё возможное, чтобы не разочаровать её. Ни в чём. Она раскрывается передо мной — первым, и это наполняет особым восторгом. Придаёт неповторимый привкус тому, что творится сейчас.

Я знаю, что потом у нас будут тысячи возможностей, чтобы заняться сексом. Но такой миг, как сейчас, будет единственным. И я не имею права ни облажаться, ни оставить её неудовлетворённой. Собственные желания отходят на задний план. В другой бы раз я уже двигался на предельной скорости, сбрасывая напряжение, как это было раньше. Но сейчас я пронзаю её собой по миллиметру. Медленно и осторожно подстраиваю под себя.

Светлые волосы Джоанны разметались по тёмной подушке, как Млечный путь. Глаза моей сводной ещё блестят от недавних слёз. Они видятся мне двумя звёздочками. Моя путеводная… Я переношу вес тела на локти и согреваю пышные губки сестры дыханием. Ласкаю осторожно, но внизу усиливаю напор. Меня трясёт от эмоций и желания, что бурлит в крови. Джоанна замирает, почувствовав, как я пробую её последнюю преграду на прочность.

— Не бойся. Я буду осторожным с тобой, веришь?

Глажу тонкую кожу. Она тянется ко мне, зажимая мое лицо в ладонях, и притягивает к себе для поцелуя:

— Да-да-да… Я тебе верю. Я хочу быть твоей. Полностью.

Моей. Полностью. Без преград. Без обид. Без дебильных подколок, хотя не уверен, что мы не будем подтрунивать друг над другом. Это та перчинка в наших отношениях, которая, кажется, будет всегда. Но теперь без желания причинить боль. Как я могу её обидеть? Такую хрупкую, трогательную и сладкую? Как я мог раньше задвигать свои желания на задний план и быть для неё совершенным козлом?

Я готов лопнуть от охватившего меня желания. Углубляю поцелуй, плотно затыкая ротик свой ненаглядной сестрички, совершая резкий и точный удар бёдрами. На какую-то долю секунды я чувствую тугую преграду, но её не стало в тот же миг. Теперь моя сводная сестричка не может похвастаться тем, что она девственница. Ведь я присвоил её невинность себе. Тело Джоанны напрягается струной и замирает в спазме.

— Тише… Тише. Я дам тебе привыкнуть. Всё хорошо… — Я не могу двигаться прямо сейчас. Мне хочется, но нужно дать Джоанне привыкнуть. Я глажу её, гуляя кончиками пальцев по телу, расслабляя, и забавляюсь с пышными губками. — Как ты? — спрашиваю, задыхаясь от невозможного и сильного зуда, распирающего меня изнутри.

— Хорошо. Это так… — она прерывисто дышит и признаётся: — Непривычно… — прикусывает губу, вызывая у меня кратковременное помешательство. — Но я хочу ещё.

— Уверена? — сглатываю ком в горле.

— Да. Я ещё ничего в жизни так сильно не хотела, как продолжения.

Нам нельзя шуметь сейчас. Но, услышав это признание, мне хочется кричать от счастья и, возможно, даже сплясать что-то.

— Я тоже этого хочу. Безумно…