Джейс убирает мне волосы со спины и нащупывает «молнию» на платье. Веки у него сомкнуты, но едва «молния» расстегивается, он разлепляет их – глаза кажутся ярко-зелеными, как первая весенняя листва. Кончиками пальцев он гладит меня по плечам и вытаскивает руки из рукавов. Я дрожу, хотя и не от холода.

Жаль, что вместо экзотического белья на мне простой бежевый бюстик с безликим цветочком посредине. Впрочем, Джейса этот повседневный бюстгальтер завораживает, так же как меня его простые боксерки. Большими пальцами он гладит чашки, обводит их контур. Теперь моя очередь жадно глотать воздух. Только не очень получается, ведь пальцы Джейса снова скользят у меня по спине, нащупывая застежку.

Я опускаю взгляд:

– Ах, родимое пятно у тебя есть! – И я касаюсь его бедра. – Прямо здесь. На вид как отпечаток пальцев. – Кончиком указательного пальца я закрываю его полностью.

Джейс стягивает с меня бюстик и шепчет:

– У тебя такая нежная кожа… Иди ко мне!

Я ложусь на него и прижимаюсь плотнее. Джейс высокий, я нет, но когда мы так лежим, наши тела сочетаются идеально. Изгибы моего тела сливаются с его мышцами.

По чужим рассказам секс кажется таким техничным… пугающе бесконтрольным. Я же ощущаю покой и уверенность, что мы созданы друг для друга.

Сегодня мы просто лежим вместе. Я чувствую, как бьется сердце Джейса, как он отстраняется, ведь его желание заметнее моего. Поэтому я глажу его по щеке и говорю… да, я, девушка вечно убегающая от серьезных отношений, впервые говорю:

– Я люблю тебя. Все хорошо.

Джейс заглядывает мне в глаза:

– Да, все хорошо. Я тоже тебя люблю, моя Сэм.

* * *

После ссоры из-за Джейса мама за несколько дней испробует следующие приемы: 1)молчание вкупе со вздохами, ледяными взглядами и злобным бурчанием себе под нос; 2)выпытывание моих планов на каждый час дня; 3)введение новых правил: «Этот парень не должен приходить сюда, пока я на службе. Мне известно, чем занимаются подростки тет-а-тет. В моем доме это не случится».

Я умудрилась не огрызнуться, что для таких случаев существуют задние сиденья автомобилей и дешевые мотели. День ото дня мы с Джейсом становился все ближе. Я заворожена запахом его кожи. Я интересуюсь всем в его жизни – как он анализирует клиентов и поставщиков, как оценивает их так емко и точно? Я очарована тем, как он смотрит на меня со смущенной улыбкой, словно, слушая мой голос, впитывает меня целиком. Я очень довольна всем, что знаю об этом парне, и каждую новую черту в нем открываю для себя, как подарок.

Неужели мама чувствует то же самое? Неужели каждая черта характера Клэя кажется маме созданной ей на радость? Такие мысли вызывают неприязнь. Но если мама впрямь чувствует именно так, почему Клэй противен мне?

* * *

– Ну, детка, придется тебе меня выручать, – начинает Тим, входя на кухню, где я достаю из духовки подогретые куски фокаччи и посыпаю их тертым пармезаном. – Им нужно еще вина, а назначать меня сомелье не самая лучшая идея. Грейси попросила две бутылки «Пино Гриджио». – Голос у Тима дразнящий, хотя он обливается потом, и, вероятно, не от жары.

– Почему тебя попросили? Ты же офисный работник, а не официант.

Мама пригласила на ужин двенадцать спонсоров. Мероприятие с ресторанным обслуживанием, но мама скрывает это от спонсоров, заставив меня выносить подогретые полуфабрикаты.

– Порой границы стираются. Ты не представляешь, сколько раз я бегал за кофе и пончиками с тех пор, как присоединился к штабу твоей мамы. Открыть сумеешь? – Тим кивает на бутылки, которые я вытащила с нижней полки холодильника.

– Разберусь, – бурчу я.

– Ненавижу вино, – задумчиво говорит Тим. – Ты не поверишь, но от винного запаха меня всегда воротило. А сейчас выхлестал бы обе бутылки за пару секунд.

Я содрала фольговую крышку и вставила штопор, в современной версии больше похожий на перцемолку.

– Тим, извини! Если хочешь, возвращайся к гостям. Я принесу вино.

– Нет. Там понты зашкаливают. И ханжество тоже. Этот Ламонт – полный кретин.

Я согласна. Стив Ламонт – адвокат по налогообложению и образец политической некорректности. Маме он никогда не нравился, ведь он еще и сексист. В день, когда женщины получили право голоса, Стив Ламонт носит черное.

– Не понимаю, зачем он здесь, – признаюсь я. – Клэй с юга, но, по-моему, не ханжа. А вот мистер Ламонт…

– Он чертовски богат, детка. Или, словами Клэя, «упакован так, что покупает новую яхту, едва намочит старую». В этом суть. За кусочек его пирога Грейси что угодно вытерпит.

Я дергаю пробку, и она крошится.

– Черт!

Тим тянется к бутылке, но я отодвигаю ее:

– Ничего страшного. Сейчас выловлю крошки.

– Тимоти, ты куда пропал?

Мама входит в распашную дверь и поочередно нас оглядывает.

Я протягиваю ей бутылку.

– Ну, в самом деле! – восклицает мама. – Кусок пробки в вине все испортит.

Она вырывает у меня бутылку, недовольно оглядывает, выбрасывает в мусор и достает из холодильника другую. Я собираюсь открыть новую бутылку, но мама хватает штопор, ловко открывает бутылку, потом вторую.

Одну бутылку мама вручает Тиму:

– Обойди стол и наполни гостям бокалы.

– Хорошо, Грейси, – со вздохом отвечает Тим.

Мама берет бокал из сушилки, наполняет вином и делает большой глоток:

– Запомни, Тим, на людях меня так звать нельзя.

– Хорошо, сенатор. – Тим держит бутылку перед собой, словно она может взорваться.

Мама делает еще один глоток.

– Дела идут отлично, – рассеянно говорит она. – По-моему, ужин проходит отлично, да ведь? – Вопрос адресован Тиму, и он кивает.

– Кажется, я слышу, как расстегиваются кошельки, – уверяет он с легкой насмешкой, которую мама не чувствует.

– Точно мы это выясним, лишь когда выпишут чек. – Мама залпом допивает вино и смотрит на меня: – Помада на мне осталась?

– Только контур, – отвечаю я. Большей частью помада теперь на бокале.

Мама раздраженно вздыхает:

– Сбегаю наверх и снова накрашусь. Тим, иди налей гостям вина. Саманта, фокачча стынет. Подавай ее вместе с оливковым маслом, чтобы можно было в него макать.

Она разворачивается и бежит вверх по лестнице. Я забираю у Тима вино и вручаю ему бутылку с маслом.

– Спасибо, детка, – смеется он. – Так соблазна куда меньше.

Я смотрю на бокал с ярко-розовым пятном:

– Вино она залпом выпила.

Тим пожимает плечами:

– Твоя мама просить ни о чем не любит. Это не в ее стиле. А сейчас ей, наверное, море по колено.