Лена застучала кулаком по подлокотнику кресла.

– Да, да, да! Мой брат, сын матери от первого брака, убийца! Маньяк! Убил не одну женщину. Да его адвокат от пожизненного заключения отмазал. Виктор получил восемь лет. Мерзавец! Позор семьи! Не так давно он вышел! Посмел мне позвонить! На городскую квартиру! Мы живем там давно, номер не меняли. Я взяла трубку, а из нее звучит знакомый голос:

– Лена? Это твой брат Виктор. Я освободился, надо поговорить.

Я мигом отсоединилась, очень боялась, что он в гости заявится, но уголовник понял, что не стоит нас тревожить.

Елена обхватила голову руками.

– Мы решили на него смерть Ирины свалить. Писательнице отвели роль свидетеля. Идея была такая: Виктор проник в костюмерную, ему жить-то негде! Улегся там спать на матрасе. Жрал консервы. Виола увидит матрас, банку, хлеб… Потом в полиции подтвердит, что в подвале кто-то спал! Да еще своему мужу доложит, что из цоколя можно по лестнице в бывшее «всевидящее око» подняться. Супруг Таракановой ей поверит, а у него много связей в полиции. Но Вилка меня саму к Дмитриеву отвела, решила помочь мне маму оправдать.

– Польщена получением центральной роли в вашей пьесе, – процедила я. – То-то Фаина разволновалась, когда я заметила, что хлебушек куплен сегодня. Стала объяснять, что магазин часто продает «завтрашний» батон.

Но Лена не слышала меня, она твердила свое:

– Мама специально закричала в тот момент, когда папа проводил совещание. Все присутствующие подтвердили: Горкин был с ними. Раиса святая! Ради мужа она готова собой пожертвовать.

– И плохая мать! – сказал звонкий голос. – Она знала, что сын вышел из тюрьмы, и решила его подставить. Да кого из знакомых ни спроси, всякий скажет: Витя за селедку душу продаст. Готов есть ее постоянно.

– Кто это? – растерялась Елена.

– Я, – ответил тот же голос, – через секунду увидимся.

Фаина, Софья, Лена, Надежда и Раиса уставились на дверь. Она медленно открылась. Показалась женская фигура.

– Лида! – ахнула Горкина.

– Не ожидала? – спросила вдова генерала.

– Честно говоря, нет, – ответила Горкина.

Лидия села рядом со мной.

– Слово «честно» ты произнесла зря, оно к тебе никак не относится.

Потом Лида повернулась к Степану.

– Не хотела беседовать с вашей женой, не открыла ей дверь. Вы теперь знаете причину моей нелюбезности.

– Понимаю вас, – кивнул Степа, – но придется объяснить всем, что же случилось много лет назад.

Лидия кивнула:

– Да. Я обещала вам сказать здесь правду ради Вити. Глаза мне совсем недавно открыла Людмила. Она в восьмом классе влюбилась в Витюшу. Я видела отношение девочки к сыну родственников и ближайших друзей. Другая мать могла бы и встревожиться. Люся хороша собой, умна, никогда не теряется, всегда добивается своего. Но она совершенный ребенок, Виктор старше ее. Вдруг он воспользуется чувством девочки? Вот только я знала: Витя истинно верующий человек, он не посмеет Люсеньку даже пальцем тронуть, никогда не вступит в интимную связь до брака. Смешно? Несовременно? Но Витя такой. Хоть и неприятно признавать, но сын Раисы оказался намного лучше Кости, который врет как дышит и весьма неразборчив в половых связях. Витя же, если не хочет говорить правду, просто промолчит. Отношения покойного Геннадия Сергеевича с крестным сыном были доверительнее, чем с родным ребенком. У мужа и Вити была масса тем для бесед, они часами разговаривали о книгах, ходили вместе в храм, ездили в паломнические путешествия. Виктор, не очень любимый в своей семье, стал Геннадию родным. Когда мальчика стали выгонять из разных школ за воровство, супруг возмутился:

– Это неправда. Витюша не способен на такое. Он кого-то покрывает.

Ну и догадался, что крестник страдает за Костю. Муж с Витей почти день говорил, объяснял:

– Ты не прав. Если тебя обвиняют в том, чего ты не совершал, изволь сказать: «Не я кошельки таскаю, это работа Носкова».

Виктор ответил:

– Это подло по отношению к другу и к вам. Я не хотел, чтобы правда до вас дошла. Когда Христа судили, он не оправдывался. И я не хочу.

Муж тогда решил поговорить с Горкиными, поехал к ним. Никита, только услышав, что речь пойдет о Вите, встал и заявил:

– Гена, ты прекрасно знаешь, что парень мне не родной. Я его усыновил, свою фамилию дал. Но это все! Дел у меня через край, заниматься воспитанием подростка не собираюсь.

И ушел.

– Погодите, погодите, – остановила я рассказчицу, – недавно Раиса объяснила нам, как узнала, что Витя не вор. Ей это рассказал генерал, он вызвал мать мальчика к себе да еще спросил, знает ли Никита, как Виктор якобы деньги таскал. Ваш рассказ не совпадает с версией Горкиной.

Лидия дернула плечом.

– Виола, вы до сих пор не поняли, что Раисе солгать – как воды выпить? Она своего мужа всегда представляет как образец, на который другие равняться должны. Разве такой человек оставит жену одну, если надо поговорить о сыне, пусть и приемном? Вот она и наплела кружев, чтобы вы, упаси бог, дурно о ее идоле не подумали. Да, Рая обожает мужа. Но она своей любовью Никиту развратила, постоянно ему нашептывала:

– Ты гений, ты великий, ты идеальный.

Все бытовые заботы в доме чьи? Раисины. Стирка, уборка, глажка, готовка – все на ней. Домработницы нет, Никита был категорически против чужого человека в доме. Однажды Рая сломала палец на руке, решила на некоторое время поломойку пригласить. Баба пришла в отсутствие Никиты, их величество прислугу не видел. А потом разразился вселенский скандал. Стакан с зубной пастой у барина не там стоит, подушки на кровати не так уложены, плед криво лежит. Пришлось Раисе с больной рукой самой справляться.

– Ты просто мне завидуешь, – отрезала Рая. – Лида, ты не способна на любовь с большой буквы.

– Возможно, – согласилась Носкова, – но то малое чувство, которое у меня есть, распределено между всеми членами семьи. В моем понимании любовь – это пирог. Каждый должен получить свой кусок. Да, я не задыхалась от восторга, когда Гена приходил домой, и не отгоняла от него детей. Ни Костя, ни Люся не слышали от меня: «Папа с работы пришел. Людмила, расшнуруй ему ботинки, Константин, отнеси портфель отца в кабинет, и не появляйтесь в столовой. Папочка хочет ужинать в тишине!» Таковы порядки в доме Горкиных. Явился господин, подданные трепещут, падают ниц. У вас царил культ божества по имени Никита. А у нас все любили главу семьи, но не пресмыкались перед ним. Когда Витю увезли в больницу с приступом аппендицита, где находилась его мать? На минутку, ребенку было то ли десять, то ли девять лет.

Раиса молча смотрела перед собой, Лида усмехнулась.

– Ладно, я скажу. Ты не поехала с мальчиком в «Скорой», он один отправился. Рая провожала мужа, который собрался на какой-то театральный фестиваль, чемодан ему складывала. А еще она всегда прогоняла любовниц супруга, когда их отношения с Никитой заканчивались. Великий, гениальный, необыкновенный, самый талантливый режиссер на самом деле отвратительный эгоист и жуткий бабник. Все, кто самозабвенно кобелирует, никого, кроме себя, не любят. Вслух они могут говорить что угодно, но в действительности обожают только себя, им нравится накал чувств в первые месяцы знакомства. А потом, когда волна страсти спадает и необходимо строить другие отношения, пожертвовать своим покоем, потратить на другого свою ласку, что-то простить партнеру… О-о-о! Нет, нет, нет! Дон Жуан мигом убегает. Его радуют только отношения без проблем. Но бабы – дуры. Нет бы тихо уйти и плакать дома в туалете! Подавляющее большинство начинает закатывать истерики, звонить, требовать объяснений, приезжать домой… Фу-фу-фу! «Рая, реши проблему!» И жена это делала. Кому-то спокойно говорила: