голове шел обратный отсчет оставшегося у меня времени, а все предстоящие телодвижения напоминали мне сражение в Проколе.

Вот только там все в разы легче.

Там ты зависишь в основном от себя. Здесь же — приходится принимать в расчет других людей.

Ты как минимум можешь не найти нужного тебе человека, а как максимум получить от него категорический отказ.

Впрочем, в глубине души я знал — мне такие ситуации, в которых приходится договариваться и решать проблемы, в кайф.

Мне повезло, и граф оказался у себя.

Войдя после разрешающего «Войдите» в кабинет зама по учебно-воспитательной части, я сразу перешел к делу.

— Иван Сергеевич, у нас проблемы!

— Что случилось? — граф оторвался от своего блокнота, в котором, как я знал, он постоянно делал пометки, касающиеся научной работы, и с тревогой посмотрел на меня.

— Увы, но ваш научный триумф висит на волоске!

Времени у меня было мало, поэтому пришлось действовать топорно, не гнушаясь манипуляционными приемами.

— Это ещё почему? — Назыров нахмурился и отложил блокнот в сторону. — Макс, потрудись объясниться!

— Нет времени объяснять, — я решительно отверг просьбу-приказ графа. — До окончательной проверки вашей гипотезы мне осталось закрыть ровно два Прокола, но ситуация сложилась таким образом, что взамен я вынужден просить вас об услуге.

— Пока что это больше похоже на шантаж, — не согласился Назыров. — Что у тебя стряслось, Макс?

— Мой досрочный выпуск повис на волоске. А вы, Иван Сергеевич, должны понимать, что он для меня важнее вашей научной работы.

— Конкретней, Макс, — поморщился граф. — И брось свои дешевые манипуляции. Не люблю, знаешь ли, когда меня держат за идиота.

— Предлагаю сделку, — я решил действовать в лоб. — Я немедленно закрываю два Прокола, а взамен вы гарантируете мне допуск к стеле и досрочный выпуск из Храма.

— Ну, положим, допуск к стеле у тебя и так будет, — проворчал граф, сверля меня взглядом. — Мне нужно будет убедиться, что ты получил сороковой дар. Что до выпуска, это к князю.

— А если его нет?

— Тогда к временно исполняющему обязанности.

— Крысин найдет сотню причин, чтобы отсрочить мой выпуск…

— Увы, Макс, но…

— Простите, Иван Сергеевич, но или вы, как зам по учебно-воспитательной части, помогаете мне оформить досрочный выпуск, или я не закрою следующий Прокол.

— Ты не посмеешь! — возмутился граф. — У нас договор!

— У вас договор с Камневым, — поправил я Назырова. — Ещё раз простите, Иван Сергеевич, но обстоятельства вынуждают меня действовать подобным образом.

— Ты же понимаешь, что это шантаж, Огнев?

— Это неудобная для вас сделка, — не согласился я. — Зато честная и прозрачная. Меня в свое время поставили перед фактом.

— Ты получил личное наставничество! — возмутился граф. — Да об этом мечтают даже отпрыски дворянских родов!

— Получил, — не стал спорить я. — Но просил ли я об этом? Иван Сергеевич, ещё раз, мне нужные гарантии досрочного выпуска.

— Ты же понимаешь, что это физически невозможно, Огнев?

— Я понимаю, что вы умнейший человек в этой богадельне, и вы наверняка уже подложили соломку. Мало ли кого назначат следующим настоятелям Храма?

Граф дернул щекой, но отвечать ничего не стал. Вместо этого он уставился на меня самым тяжелым взглядом из своего педагогического арсенала.

Эта немая дуэль длилась почти минуту, после чего Назыров устало махнул рукой.

— А, Бездна с тобой!

Ругаясь себе под нос, граф выдвинул верхний ящик своего письменного стола и выложил на стол заверенный храмовый бланк с подписью князя.

— Не спрашивай, откуда это у меня, — предупредил Назыров и ткнул в середину бланка. — Видишь эти три поля?

— Вижу, — подтвердил я. — Инженерное, военное, магическое дело?

— Именно, — кивнул граф. — В твоём случае полей должно быть четыре, но кто знал, что нам понадобится нестандартный бланк…

— У меня есть подтверждение от наставника Крылова, — я выложил на стол бумагу, подтверждающую сдачу инженерного экзамена.

— Пойдет, — кивнул Назыров, взмахивая рукой.

Бумаги засияли, и в следующий миг два бланка объединились в один. Три поля превратились в четыре, одно из которых было уже заполнено.

— Берешь этот бланк, — граф развернул бумагу к себе и что-то размашисто написал на втором поле. — Сдаешь экзамен у Камнева и, после завершения своего основного экзамена, приложишь его к стеле.

— И все?

— И все, — подтвердил граф. — Твое пребывание в Храме официально окончится. Но ты должен понимать, что не подтвердив своего дворянства, ты будешь серьезно ограничен в своих правах.

— Мы с Камневым подали ходатайство почти месяц назад, — нахмурился я.

— Запрос на подтверждение твоего кровного родства с ветвью Пылаевых все еще находится на рассмотрении в императорской канцелярии.

— Ладно, — проворчал я, протягивая руку за бланком, — разберусь.

— Не так быстро, — граф выхватил документ у меня из-под носа и холодно улыбнулся. — У меня тоже есть условия.

— Слушаю вас, Иван Сергеевич.

— Первое, ты раскроешь описание дара, который получишь от стелы. Второе, с тебя, Огнев, одна услуга лично мне. Третье, с тебя тысяча золотых.

— Вот скотина! — вопль Виша заставил меня вздрогнуть. — Негодяй! Мерзавец! Сволочь!

— Сотня, — я решительно покачал головой. — И обойдемся без услуг. С первым пожеланием согласен.

— Девятьсот пятьдесят и услуга, — нахмурился граф.

— Сто пятьдесят и вопрос закрыт.

— Девятьсот и я вынужден настаивать на услуге.

— Двести и обойдемся ни к чему не обязывающей дружеской беседой…

Спор