жизни я не умела заглядывать в сердца людей» — грустно усмехнулась леди Аглесс, — «и их мотивы оставались для меня туманными… Если я только была умнее»

Указательный палец Её Высочества лениво скользнул по меню, выбирая наугад несколько блюд.

— Славно! — подобострастно улыбнулась Мадлен. — Но всё же, как жаль, что вы не говорите… У Её Высочества такой чудесный голос.

Киана не ответила. Что толку птице петь, когда она навечно заперта в золочёной клетке?

Аглесс просто хотела вырваться. Избежать пугающего будущего и тех людей, которые изломали её душу.

— О, у меня идея! — внезапно, воскликнула служанка. — Возможно, принцесса хочет написать письмо сэру Гридберну? В этот раз он точно не откажется от посещения! Я уверена: молодой господин очень сожалеет о произошедшем…

Лицо Кианы застыло. В голубых глазах поселилась мрачная тень, а по губам расползлась ядовитая улыбка. Мадлен действительно посмела упомянуть «его».

Впрочем… Этого следовало ожидать. Единственный сын «Каменного герцога» Кальдерона был… Выдающимся человеком. Особенно для глупышки Кианы.

Но Мадлен прервало деликатное покашливание от двери. Девушка обернулась и тотчас низко поклонилась:

— Приветствую молодого господина Эрнста!

Боль. Сильнейшая боль пронзила грудь юной принцессы, отчего она едва не закричала. Стало так тяжело, словно весь мир разом обрушился на её плечи. Глаза заволокла мутная пелена, но память… Память всё равно продолжала подкидывать окровавленные образы из прошлого.

Эрнст Аглесс… Брат Кианы. Блистательный наследник герцогства.

Девушка не была готова встретиться с ним. Но её никто не спрашивал.

Служанки пропустили господина, посылая ему вслед наполненные обожанием взгляды. Он был ненамного старше Кианы. Эрнсту лишь недавно исполнилось девятнадцать лет, но в этом статном юноше почти не осталось незрелых черт.

Обходительный, галантный, ласковый и прозорливый — его любили все. Незамужние леди, почтенные дамы, придирчивые джентльмены и даже слуги.

Помимо прекрасного характера, он обладал завидными внешними данными. Мягкие светло-каштановые волосы вились до плеч, черты лица приятные, а глаза почти такие же голубые, как у Кианы.

— Прости, дорогая сестра, — будто не замечая остальных служанок, он опустился на колени перед кроватью принцессы и коснулся губами тыльной стороны её ладони, — я смог навестить тебя только сейчас. К сожалению, дела герцогства не терпят отлагательств… Надеюсь, ты простишь меня, Киана?

Лёгкое касание вызвало мгновенную реакцию. Она вдруг одернула руку и жест этот вышел слишком резким и грубым.

В спальне повисла зловещая тишина.

Аглесс хотела кричать. Глядя в его чистые глаза, девушка чувствовала, как тело её пронзают отравленные стрелы.

Любимый брат. Искренний брат. Единственный, кто всегда был на стороне Кианы в прошлом…

Лжец и предатель.

Он всегда лгал ей. Оплетал глупую принцессу паучьими нитями, чтобы выжать её досуха, выдавить каждую каплю.

Истинное лицо Эрнста Аглесс — лик кукловода. Он контролировал жизнь собственной сестры. Он использовал каждое её уродливое деяние себе во благо.

А потом, когда принцесса окончательно стала бесполезной… Эрнст выбросил её, словно сломанную куклу.

«Ублюдок… Ублюдок. Ублюдок!» — если бы Киана могла сейчас говорить, она бы повторяла эти слова в бессильном исступлении.

Враждебные взгляды служанок терзали её острейшим недружелюбием. Особенно злилась Тиль.

Принцесса посмела оттолкнуть брата и наследника герцогства, того, кто всегда о ней заботился. Ну, не дура ли?

— Ах, похоже, мое невнимание оскорбило тебя, — Эрнст огорчённо вздохнул, — ну, сестрёнка, я каждый день справлялся о твоём здоровье. Доктор Джонс говорил, что сестрице необходим покой, а потому не стоит лишний раз тревожить… Ты такая бледная, стало хуже?

Он всегда умел филигранно играть словами. Снимать с себя ответственность, оставаться любящим и искренним в чужих глазах. Только Киана знала о том, насколько жесток Эрнст Аглесс. Но и она познала истину лишь посмертно.

— Твои руки дрожат, — неожиданно, молодой мужчина ловко поймал её ладонь, — так сильно переживаешь? Не волнуйся, я уже отправил письмо Теодору Гридберну. Он не держит на тебя зла. И, я уверен: его обидные слова были лишь следствием усталости. Со временем юный Гридберн полюбит тебя, Киана.

Она едва не рассмеялась. Какие приторные речи!

Да, глупенькая принцесса безоговорочно верила брату. Даже когда замечала отвращение в глазах Теодора… Она предпочитала поверить Эрнсту.

«Гридберн меня полюбит. Иначе и быть не может! Ведь я самая красивая. Кто способен сравниться со мной?» — так раньше думала Киана.

— Важнее всего искренность чувств, — продолжал нежно увещевать Эрнст, почувствовав смятение девушки, — он очень горд и, поэтому, сопротивляется твоему неподдельному очарованию. Но в империи Кальдерон нет никого, прекраснее Кианы Аглесс, верно? Он не сможет устоять.

«Ты толкаешь меня» — вяло подумала принцесса, — «вновь толкаешь на безрассудства, Эрнст. Я должна была догадаться раньше…»

Не добившись от неё ответа, юноша тяжело вздохнул.

— По-видимому, ты очень устала. Я навещу тебя позже, Киана. Не тревожься понапрасну.

Прежде чем уйти, Эрнст поговорил со служанками и раздал им приказы обеспечить максимальный комфорт болезненной принцессы.

В это время Киана бездушно наблюдала за ним.

«У него власть над всеми слугами в особняке Аглесс» — неторопливо раздумывала девушка, — «он контролирует даже моих собственных служанок. Забавно…»

После его ухода ей дали отдохнуть. Но вместо того, чтобы расслабиться, принцесса погрузилась в воспоминания, запрятанные в дальние уголки воспалённого разума.

Всё из-за Эрнста. Он пробуждал самое тёмное, самое неприглядное… Наиболее болезненное.

Она встретила будущего наследника герцогства, когда ей было восемь лет. Сколько Киана себя помнила, рядом с ней практически не было родителей.

Мать вела затворнический образ жизни далеко за пределами особняка. Принцесса не знала, отчего их отношения с отцом были такими плохими, но Рихтер Аглесс будто не желал вспоминать о существовании жены.

Раз в год устраивалось пышное семейное торжество. Только тогда Вера Аглесс приезжала и проводила с семьей не больше пяти дней. На совместных ужинах мама и папа вели себя образцово, однако, после этого Вера также быстро покидала особняк.

Когда Киана спрашивала про маму, будучи ещё малышкой, Рихтер сухо отвечал:

— У твоей матери слабое здоровье. Она восстанавливается очень далеко от столицы.

Потом отец и вовсе перестал отвечать на подобные вопросы, лишь неприязненно кривился.

А Киана всего лишь желала родительской любви и заботы. Единственная дочь Золотого герцога, капризная и своевольная девочка… Шла на отчаянные меры, лишь бы обратить на себя внимание.

Она устраивала скандалы и истерики, разбивала хрупкий фарфор, а однажды и вовсе сбежала. Впрочем, это ничего не изменило.

Рихтер Аглесс проявлял редкостное безразличие к собственной дочери. Они вместе ужинали по выходным, а потом отец вновь запирался в своём кабинете, или же надолго выезжал за пределы особняка.

Долгое время в жизни Кианы ничего не менялось. Пока, одним