— Подождите, подождите, — перебил егоДронго, — я ничего не понимаю.

Маршрут самолета лежал через страны СНГ. За самолетом навсем протяжении полета следят радары, противовоздушная система ПВО России, темболее если он пролетал над Северным Кавказом. Он не мог исчезнуть просто так.Вместо того чтобы искать меня, вы могли бы запросить данные через Москву. Онимогут указать вам точное место гибели самолета.

— Нет, — улыбнулся незнакомец, — не могут.

— Почему?

— Самолет не разбился. Он сел где-то в районе СеверногоКавказа. Мы не можем пока точно установить, где именно, но, возможно, в Чечнеили в Дагестане.

— Мне трудно понять логику ваших рассуждений, —признался Дронго. — Если самолет сел и не разбился, тогда в чем же дело?Если он разбился, то должны быть найдены его обломки. Мне кажется, что вынесколько поспешили отказаться от поисков. Вам нужно было спокойно ждатьрезультатов расследования.

Если самолет пропал над Северным Кавказом, то российскаясторона может указать точное место его посадки. У них ведется наблюдение соспутников, мощные радары, совершенная система ПВО. Я немного знаю о подобныхсистемах. Они могут указать вам место нахождения самолета абсолютно точно и безвсякой помощи с моей стороны.

— Нет, — возразил молодой человек, — ониничего не могут. Они считали, что самолет упал в воду. Мы искали его десятьдней, пока не стало ясно, что самолет приземлился где-то на берегу. Но никто неможет указать, где именно находится самолет. В тот день шли мощные снегопады,была нелетная погода, и самолет мог разбиться где угодно, хотя мы считаем, чтоего просто украли. И, возможно, не без помощи российской стороны.

— Как это — украли? — засмеялся Дронго. — Выпредставляете, что вы говорите? Самолет нельзя так просто взять и украсть. Еслион перелетал через Каспийское море, значит, его вели сразу несколько радаров.Они должны отметить точку, где пропала связь с самолетом.

— Над Каспийским морем, примерно в пятидесятикилометрах от дагестанского берега, — сразу ответил молодойчеловек, — но это ничего не значит, экипаж самолета мог и сам отключитьлинию связи.

— Но не радары наблюдателей, — возразилДронго. — Он мог не отвечать на запросы и мог быть сбит российскойстороной. Но в любом случае это невозможно скрыть. Вы, очевидно, не совсемпонимаете сложность такой задачи. Самолет не иголка, его нельзя украстьнезаметно.

— И тем не менее мы не нашли самолет, — упрямосказал молодой человек, — и мы просим вас помочь нам в наших розысках.

— Я понял, — сказал Дронго, — вы специальноне договариваете. Какой груз был у этого самолета?

Даже если бы он ничего не подозревал, то по взглядам, какимиобменялись гости, он бы все сумел просчитать. И тем более отметитьпромелькнувшую в их глазах тревогу и растерянность.

— Сначала нам нужно получить ваше согласие, —ответил пожилой незнакомец. — Вы согласны на сотрудничество?

Дронго медленно покачал головой.

— Нет.

— Почему? — удивленно спросил пожилой.

— Грязное дело. Уже по вашему короткому рассказу я понял,что это был не обычный рейс. Самолет перевозил какой-то груз. Судя по темобрывкам сведений, которые вы мне рассказали, дело касается большой политики.На уголовщину подобные дела не похожи. И на теракт они тоже не тянут. Иначевзрыв разбросал бы обломки самолета по довольно большой территории. А политикойя принципиально не занимаюсь. Извините, что заставил вас потерять время.

— Подождите, — поднял руку пожилой, — вы ещене слышали, какой гонорар мы готовы вам заплатить. Назовите любую сумму.

— Я уже принял решение.

— Пятьсот тысяч долларов, — решительно сказалпожилой, явно сам поражаясь подобной сумме.

— Нет.

— Шестьсот тысяч. Подумайте, Дронго, какие это деньги.Вы не заработаете столько за всю свою жизнь.

— Нет. Если бы я хотел зарабатывать деньги, я бы давнооткрыл частную детективную контору.

— Семьсот, — разъяренно произнес пожилой.

— Вы теряете время.

— Восемьсот, — вымолвил его собеседник. — Несходите с ума, соглашайтесь.

— До свидания, — поднялся Дронго. Оба гостярастерянно замолчали, и вдруг молодой незнакомец почти выкрикнул, удивляясьсобственной смелости:

— Миллион долларов! Мы согласны заплатить вам занайденный самолет с грузом миллион долларов.

Дронго повернулся к гостям, внимательно посмотрел им в глазаи четко произнес:

— Если до этого я еще мог сомневаться, то теперь темболее отказываюсь от подобного расследования. Раз вы готовы заплатить такуюфантастическую сумму, то совершенно ясно, что это не просто грязное дело. Этоеще и почти безнадежное дело. Я отказываюсь. Можете быть уверены, что нашразговор останется тайной.

Оба гостя, поднявшись, молча прошли к вешалке, оделись. Ужевыходя, молодой сказал, оборачиваясь к Дронго:

— Мы еще вернемся к этому разговору.

— Вряд ли, — убежденно ответил Дронго, закрывая заними дверь.

Вернувшись в гостиную, он подошел к столику с бутылками иотключил прикрепленный к нижней части столика магнитофон. Потом включил записьи внимательно прослушал всю беседу.

«Все-таки я поступил правильно, — подумал Дронго, когдазапись закончилась, — иначе это было бы самое неприятное расследование вмоей жизни, за которое я только брался. И, видимо, самое грязное».

Он даже не мог предположить, что уже завтра ему придетсяизменить свое решение и все-таки приступить к этому расследованию, к которомуон с самого начала относился крайне неодобрительно.

Выжимая из автомобиля все, что было возможно, он гнал свой«БМВ» по трассе, опасно рискуя на поворотах. Доехав до определенного места, онрезко затормозил, чуть проскочив нужный поворот и едва не вылетев с дороги.Машина слегка пробуксовала, но, повинуясь рулю водителя, послушно повернуланаправо.

Он выругался и чуть сбавил скорость. Автомобиль поехал чутьмедленнее, и он, тяжело вздохнув, вытер тыльной стороной ладони потный лоб.

До дачи было еще около двух километров, но он проехал ихзначительно медленнее, уже не выжимая из автомобиля крейсерской скорости. Усамой дачи он затормозил и резко просигналил. Раз, другой, третий. Камера,укрепленная над воротами, дернулась, повернулась в его сторону. Он высунулся измашины, махнул рукой. Ворота начали медленно открываться, и он, не дожидаясь,пока они откроются до конца, въехал в образовавшийся проем.

Оставив автомобиль молчаливому охраннику, он взбежал полестнице в дом.

В просторной гостиной сидел пожилой человек в плотных темныхбрюках, шерстяной темно-коричневой рубашке и светлой безрукавке. Он сиделнапротив входной двери в широком большом кресле и неторопливо раскладывалкарточный пасьянс.