Сидя в экипаже, везущем меня домой, с улыбкой думала о своей семье. Ее, без всяких преувеличений, можно назвать счастливой. Родители друг в друге души не чают. До сих пор порой устраивают себе романтические свидания, чем смешат общих знакомых. Но те, скорее, завидуют, что у них самих не так.

У нас с братом тоже всегда были очень теплые отношения. Он старше меня на пять лет, и до сих пор считает малышкой, которую нужно защищать. Тео он, кстати, еще не видел, но в письме заявил, что если этот аристократический сосунок, как выразился брат, чем-то меня обидит, ему не поздоровится.

Радужные размышления прервал чей-то хрипловатый возглас:

- Мадемуазель, постойте!

Вздрогнув, я вернулась к реальности и увидела, что ворота нашего дома уже открыты. Экипажу оставалось въехать внутрь. Но именно сейчас меня попытался остановить какой-то старик.

Сама не знаю, почему, но сердце тревожно сжалось, а потом гулко забилось. Не понимая такой своей реакции, я нахмурилась. Обычно я не склонна к беспричинным страхам. Да и старик не выглядел угрожающим. Скорее, напротив. Прилично одетый, но очень худой, изможденный, с глубоко запавшими щеками. Он едва на ногах держался. Если бы не трость, на которую опирался, наверняка упал бы. В усталых же и печальных глазах читалась затаенная мука. Непонятный страх сменился жалостью.

- Чем я могу вам помочь, месье? - спросила, приказав вознице остановиться.

- Вы ведь Мелани Фрей, не так ли? - спросил он вместо ответа, пытливо вглядываясь в мое лицо.

- Да, это я, - тепло ему улыбнулась. - Вы, наверное, к моему отцу пришли? Он сейчас в своей конторе. Но вы можете зайти к нам и немного отдохнуть. А наш экипаж потом отвезет вас к нему, - решила предложить, понимая, что вряд ли бедняга дойдет туда самостоятельно.

- Нет, мне нужно поговорить именно с вами, мадемуазель Фрей, - покачал головой старик.

Я несколько озадаченно вскинула брови, но задавать лишних вопросов не стала - именно в этот момент по лицу мужчины пробежала гримаса боли. Мучить его дальше было бы откровенной черствостью.

- Конечно, садитесь в экипаж. Николя, помоги господину, - велела я вознице.

Тот спрыгнул с козел и помог старику сесть. Видно было, как последний облегченно выдохнул. Экипаж вкатил в ворота и двинулся по подъездной аллее к дому. Остановился у ступеней, после чего мы с Николя помогли старику переместиться внутрь.

При виде нас стоящая в холле экономка - пожилая женщина, которую все звали матушкой Беллой, недоуменно округлила глаза. Потом внимательнее пригляделась к старику и издала какой-то свистящий вздох. Лицо ее стало белее мела. Старик же был совсем плох. Он уже сам не мог стоять и практически повис на наших руках. Дыхание у него было тяжелым и прерывистым.

- Нужно переместить его в одну из гостевых комнат, - приняла я решение. - Матушка Белла, а вы вызовите лекаря! Видите, этому господину совсем худо?

Заметив, что экономка даже с места не сдвинулась, пока мы с Николя тащили старика по лестнице вверх, я уже раздраженно воскликнула:

- Матушка Белла, вы меня слышали?!

- Вы хоть знаете, кто это? - вместо того, чтобы отправиться отдавать распоряжения, дрожащим голосом спросила женщина.

- Кто бы ни был, для меня важнее всего, что ему сейчас нужна помощь, - сухо сказала. -Поторопитесь!

Экономка неодобрительно покачала головой, но на этот раз послушалась.

Дотащить мужчину до гостевой комнаты оказалось не очень-то легко. Хоть он и создавал впечатление, что вот-вот рассыплется от немощи, но все равно был довольно тяжел. Если бы не Николя, сама бы вряд ли дотащила. Но наконец, мы уложили старика на кровать, и я с облегчением повела плечами, разминая натруженные мышцы.

- Что у вас болит? - мягко спросила, заметив, что старик открыл глаза и обвел нас мутным взглядом. - Лекарь скоро приедет. Но может, мы и сами сумеем вам чем-то помочь? Если сердце болит, то в доме найдется нужная микстура.

- Вряд ли она поможет, - криво усмехнулся мужчина. - Но спасибо за предложение. -Потом он посерьезнел: - У меня очень мало времени, и я должен вам кое-что передать. Наедине, - добавил, покосившись на Николя.

Парень нахмурился, явно не желая оставлять меня наедине с незнакомым типом. Но старик при всем желании вряд ли мог быть опасен. А раз для него отчего -то так важно со мной поговорить, было бы жестоко не выполнить просьбу больного человека. Может, даже умирающего. Судя по тому, насколько он плох, второе более чем вероятно.

- Николя, выйди, пожалуйста! - потребовала строго.

Парень некоторое время помялся, но под моим суровым взглядом все же сдался и вышел.

- Может, вы хотя бы представитесь? - я тепло улыбнулась, подходя ближе к старику.

- Бернард Атталь, - проговорил он, не сводя с меня пристального взгляда.

Казалось, он ожидал какой-то реакции, но имя мне было незнакомо. И я лишь пожала плечами.

- Ну, а как меня зовут, вы знаете, - сказала я. - Так о чем вы хотели со мной поговорить, месье Атталь? - спросила у него.

- Дайте мне, пожалуйста, руку, - попросил он и тут же страдальчески поморщился. Его тело конвульсивно дернулось. Похоже, ему сейчас очень больно.

Наверное, сработала моя извечная сострадательность. Никогда не могла спокойно смотреть на чужие мучения. Потому и эту просьбу выполнила чисто механически, даже не задумавшись над ее странностью из уст незнакомого человека. А может, посчитала, что одинокий старик желает отыскать во мне хоть какую-то опору. Живое человеческое участие.

Но едва длинные узловатые пальцы сомкнулись на моей ладони, как я немедленно об этом пожалела. Хватка оказалась на удивление цепкой и болезненной. Вскрикнув, попыталась разжать пальцы, но не сумела. Широко распахнутыми глазами уставилась в глаза старика, которые вдруг начали стремительно темнеть.

- Прости, девочка, - каким-то надтреснутым скрипучим голосом выдавил он из себя, - в нагрудном кармане найдешь ключ от моего дома. В шкатулке, что стоит на каминной полке в гостиной, отыщешь все объяснения. А теперь прости...

Мир вокруг вдруг потемнел и сузился до размеров его лица, на котором каким -то потусторонним огнем горели ставшие совершенно черными глаза. А со мной происходило нечто странное: тело бросало то в жар, то в холод. От руки же старика в мое тело будто вливалось что-то чужеродное и странное. Оно оставляло после себя непонятное покалывание.

Снова попыталась расцепить пальцы старика, но не смогла. Сердце мое колотилось с каждой секундой все сильнее, пока в глазах окончательно не помутилось, и я не потеряла сознание. Последней четкой мыслью было: почему я? За что?..

Сознание вернулось как-то резко и грубо. Я просто снова вынырнула в реальность и начала осознавать себя. В груди отчего-то жгло и саднило, как будто накануне мне ударили по ребрам. Дышать было тяжело, и я осторожно и медленно втянула носом воздух. Открыла глаза и обвела взглядом комнату. Вовсе не ту, в которую мы с Николя перенесли старика. Мою собственную уютную девичью спаленку, где почетное место занимал огромный плюшевый медведь, когда-то подаренный отцом.