– Давайте забудем о деле… Пустим лошадей легкимгалопом, вдохнем аромат пустыни и вернемся к делам после завтрака.

Мейсон кивнул, слегка пришпорил коня, и они пустилисьвскачь. Скоро они достигли узкого извилистого каньона, подскакали к воде ипальмам, спешились, чтобы позагорать на солнышке, наблюдая, как пурпурные тениубегают от солнечных лучей в глубоких расщелинах. Их окутал первозданный покойскал, тишина пустыни, им больше не хотелось разговаривать, нервы постепенноуспокаивались, и они почувствовали необычайную умиротворенность. Назадвозвращались молча, каждый думал о своем.

Мейсон принял душ, позавтракал и уснул глубоким сном.Встреча с Визерспуном была назначена лишь на вторую половину дня.

Они с Деллой ожидали его, устроившись на затененной террасе.Тени гор медленно скользили по долине, но до отеля они смогут добраться лишьчерез несколько часов. Жара к полудню становилась невыносимой.

Мейсон устроился в кресле и беспристрастным голосом принялсярассуждать об этом необычном деле.

– Большинство фактов вам известны, мистерВизерспун, – похлопал он ладонью по стенограмме, – но я хочу, чтобымисс Стрит тоже имела полное представление о процессе, да и самому мне непомешает пересмотреть дело в логической последовательности событий… Поэтому ярискую наскучить вам, фиксируя внимание на том, что вам и так хорошо известно.

– Начинайте, – сказал Визерспун, – иповерьте, мистер Мейсон, если вам удастся убедить меня в невиновности этогочеловека…

– Я вовсе не уверен, что смогу это доказать, во всякомслучае, на основании тех материалов, которыми располагаю в данный момент. Нонам стоит оценить их совершенно беспристрастно и объективно.

Визерспун поджал губы.

– При отсутствии доказательств противного приговор судасчитается в силе.

Мейсон сделал вид, что не слышит, и заговорил ровнымголосом, спокойно обращаясь главным образом к Делле Стрит:

– В тысяча девятьсот двадцать четвертом году Хорас ЛеггЭйдамс и Дэвид Лэтвелл сообща владели небольшим текстильным предприятием. Имудалось рационализировать производство, так что предприятие стало рентабельными сулило в ближайшем будущем большие прибыли. Внезапно Лэтвелл исчез. Эйдамссказал жене своего партнера, что ее муж уехал по делам в Рино и через несколькодней ей напишет, но время шло, а от него не было никаких вестей. Тогда миссисЛэтвелл стала наводить справки в гостиницах Рино. Лэтвелл там неостанавливался. Он бесследно исчез.

После этого Эйдамс рассказал совсем другую историю… и неодну. Причем все они был разными. Миссис Лэтвелл заявила о своем намеренииобратиться в полицию. И тогда Эйдамс, столкнувшись с перспективой полицейскогорасследования, сообщил уже совершенно новое.

Миссис Лэтвелл это показалось подозрительным, и она обратиласьв полицию. Началось расследование. Эйдамс заявил, что Лэтвелл признался ему втом, что брак его оказался несчастливым и он любит молодую женщину, имякоторой, однако, не упомянул. В газетах, да и в суде тоже она фигурировала как«мисс Икс». Эйдамс далее сказал, что Лэтвелл поделился с ним своим намерениембежать с этой женщиной, попросил усыпить на время бдительность его жены,сказав, что он уехал в Рино по делам. Эйдамс должен был теперь уже одинуправлять предприятием, выплачивая по двести долларов ежемесячно миссисЛэтвелл, остальную же долю своего партнера временно держать у себя.

Сама по себе эта история звучала вполне правдоподобно, но,поскольку в самом начале Эйдамс говорил жене Лэтвелла совсем иное, полицияпроизвела тщательное расследование и обнаружила труп Лэтвелла, зарытый вподвале текстильной фабрики. Нашлось множество косвенных улик, указывающих навиновность Хораса Эйдамса. Его арестовали. Были выявлены новые доказательства,и, судя по всему, адвокат Эйдамса перепугался. Видимо, он решил, что Эйдамс нерассказал ему всей правды и во время процесса могут всплыть неожиданно новыефакты, способные опровергнуть избранную им тактику поведения.

Обвинение располагало достаточным количеством косвенныхулик. Эйдамс был вызван для дачи показаний. Но его показания звучали совсемнеубедительно. Он сбился на перекрестном допросе, возможно, потому, что несовсем ясно понимал вопросы. Вне всякого сомнения, он не принадлежал ккатегории людей с хорошо подвешенным языком, ну а выступать перед толпой любопытных,взирая на каменные лица присяжных, не каждый сможет! И тогда его адвокат решилпостроить защиту на том, что объявил Эйдамса невменяемым. По наущению адвокатаотец Эйдамса показал в суде, что его сын в раннем детстве не раз ударялсяголовой при падении и уже тогда была отмечена ненормальность Эйдамса-мальчишки,проявлявшаяся в жестокости к животным, он, мол, отрывал у мух крылья, накалывалих на булавки и со злорадством наблюдал, как они погибают. По сути дела, этоткомплекс истязания насекомых – в протоколе они именовались животными, а речьшла только о мухах – и лег в основу защиты. Это было грубейшей ошибкой.

– Почему? – возразил Визерспун. – Разве этоне доказывает отклонение от нормы?

– Все эти россказни настроили против него членов жюри.Множество детей отрывают крылья у мух и ловят руками бабочек. Почти все детипроходят стадию инстинктивной жестокости. Никто не знает почему. Психологивыдвигают разные причины. Но… когда в суде решается вопрос жизни и смертиобвиняемого, вряд ли уместно оперировать фактами детской жестокости длядоказательства невменяемости подсудимого. Более того, это свидетельствует оневерии адвоката в невиновность клиента.

Косвенные доказательства иной раз могут привести ктрагическим результатам, если они интерпретируются неверно или недобросовестно.Похоже, никто из участников этого процесса не имел ни малейшего представления отом, как строится защита при наличии только косвенных улик.

Окружной прокурор был проницательным, умным человеком иобвинителем, наделенным политической амбицией. Позднее он сделался губернаторомштата. А защитник – одним из тех ученых индивидуумов, которые начиненытеоретическими познаниями, но не способны разобраться в человеческой натуре. Онзнал законы, и только. Это видно из стенограммы процесса. В результате Эйдамсбыл приговорен к повешению за убийство.

Была подана апелляция. Верховный суд решил, что в процессеошибок допущено не было. Присяжные выслушали показания свидетелей, понаблюдализа их поведением в зале суда и вынесли свой приговор. Эйдамса казнили.

В голосе Визерспуна, когда он заговорил, послышаласьнесомненная горечь.

– Вы – адвокат, специализирующийся на защите людей,обвиняемых в убийстве. Как я слышал, до сих пор ни одного из ваших подзащитныхне сочли виновным в подозреваемом преступлении. Вы, мне кажется, настроены впользу Хораса Эйдамса, однако не можете с уверенностью сказать, что он не былвиновен. Как мне кажется, это доказывает его вину…

– Да, я не могу утверждать, что он невиновен, –согласился Мейсон, – но и не убежден в его виновности. Обстоятельства делане были тщательно проверены. Я хочу это сделать сейчас.