С полминуты Ясра продолжала есть, потом изобразила улыбку.

— Грех было не использовать твой разрыв с Джулией и ееинтерес к оккультизму. Я увидела, что их с Мелманом можно свести: пусть обучитДжулию нескольким простеньким приемам и, растравляя горе девушки, обратит его вжгучую ненависть — а там, когда дело дойдет до заклания, Джулия сама охотноперережет тебе глотку.

Я поперхнулся чем-то, что при других обстоятельствахпоказалось бы очень вкусным.

Возле моей правой руки возник хрустальный кубок с водой. Яотпил глоток. Потом другой.

— Да, твоя реакция — это уже что-то, — заметилаЯсра. — Признайся, куда пикантнее, когда палачом становится бывшаявозлюбленная.

Уголком глаза я видел, что Мандор кивает. Да и сам я не могне согласиться.

— Да, мщеньице высший сорт, — сказал я. —Ринальдо тоже приложил руку?

— Нет, к тому времени вас было уже не разлить водой. Ябоялась, что он тебя предупредит.

С минуту я обдумывал услышанное, потом спросил:

— И что же разладилось?

— Я не учла одного, — сказала Ясра. — УДжулии действительно оказался талант. Несколько уроков у Виктора, и онапревзошла его во всем — кроме живописи. Черт! Может, она и рисует тоже, незнаю. Я подготовила джокер, а он начал собственную игру.

Я поежился, вспомнив разговор в Лесном доме с ти'игой,которая тогда была Винтой Бейль. Она спросила меня, удалось ли Джулии развитьспособности, о которых та мечтала. Я ответил, что не знаю, что не видел никакихпризнаков… А потом вспомнил нашу встречу на стоянке у супермаркета, когдаДжулия велела собаке сидеть и та не могла двинуться с места… Это я припомнил,но…

— И ты никогда не замечал проявления ее дарования? —осведомилась Ясра.

— Не совсем так, — отвечал я, и только тут многоестало до меня доходить. — Не совсем.

…Например, как тогда в кафе «Баскин-Робинс» она поменялавкус мороженого и фунтика. Или когда без зонта осталась сухой в ливень…

Ясра удивленно нахмурилась, сузила глаза.

— Не понимаю. Если ты знал, то мог бы учить ее сам. Онатебя любила. Вы бы стали отменной командой.

Я внутренне содрогнулся. Ясра права. Я и впрямь подозревал,возможно, даже догадывался, но гнал от себя эти мысли. Не исключено, что я иразбудит ее дремлющие способности пресловутыми прогулками по Теням, своимителесными энергиями…

— Все непросто, — отвечал я. — И очень лично.

— Сердечные дела или вполне прозрачны, или совсем дляменя загадочны, — промолвила Ясра. — Среднего, кажется, не дано.

— Сойдемся на прозрачности, — сказал я. —Когда я начал что-то замечать, дело уже шло к разрыву, и я побоялся пробуждатьсилы в бывшей возлюбленной, которая в один прекрасный момент захочетпопрактиковаться на мне.

— Логично, — кивнула Ясра. — Очень. Забавнаяирония судьбы.

— Весьма, — заметил Мандор и взмахнул рукой. Переднами возникли новые дымящиеся блюда. — Пока вы не ушли с головой в беседуо хитроумных интригах и оборотных сторонах души, пожалуйста, отведайтеперепелиной грудки в «мутон ротшильд», с гарниром из дикого риса и толикоймолодой спаржи.

Я своей рукой направил Джулию на этот путь, когда показалдругие пласты реальности. И оттолкнул от себя нежеланием открыться, своейзамкнутостью. Наверное, я не способен по-настоящему любить и доверять. Однакоэто я чувствовал и раньше. Тут есть что-то еще…

— Восхитительно! — объявила Ясра.

— Спасибо. — Мандор встал, обошел стол и сам, неприбегая к волшебству, налил ей вина. Я заметил, что при этом он левой рукойслегка коснулся ее оголенного плеча. Потом, словно опомнившись, он плеснул и вмой кубок, вернулся на свое место и сел.

— Да, превосходно, — заметил я, мысленно пробегаяглазами внезапно прояснившуюся картину.

Теперь понятно: я что-то чувствовал, что-то подозревал ссамого начала. Наши прогулки в Тени — просто самый эффектный из мелкихследственных экспериментов, которые я вновь и вновь устраивал Джулии в надеждеподловить ее, заставить признаться… в чем? В том, что она — потенциальнаячародейка?

Я отложил вилку с ножом и потер глаза. Да, вот оно, совсемрядом, то, что я столько времени от себя скрывал.

— Что-то случилось, Мерлин? — спросил меня голосЯсры.

— Нет. Я просто почувствовал, как сильно устал. Всеотлично.

Чародейка. Не потенциальная, нет. Втайне я боялся, что запокушениями тридцатого апреля на мою жизнь стоит именно она, — но запрещалсебе об этом думать и продолжал любить. Почему? Потому что она — моя Нимуэ?.[2] Потому что я любовался своей будущей убийцей и прятал от себяулики? Потому что я не только влюбился без ума, но и одержим желанием смерти,которое с улыбкой следует за мной по пятам, чтобы однажды сбыться в полноймере?

— Сейчас приду в себя, — сказал я. — Пустяки.

Значит, правду говорят, что я и есть мой самый смертельныйвраг? Надеюсь, все-таки нет. Потому что времени на полный курс лечения у менясейчас нет, не тогда, когда на мою жизнь может повлиять столь многое.

— Плачу пенни за твои мысли, — вкрадчивопроизнесла Ясра.

— Они бесценны, — отвечал я, — как и твоишутки. Я восхищен. Мало того, что я не подозревал, я близко ни о чем недогадывался, даже когда получил кое-какие факты. Это ты хотела услышать?

— Да.

— Рад, что мы подошли к месту, где твои планырасстроились, — добавил я.

Ясра вздохнула, кивнула, отпила вина.

— Да, это случилось, — призналась она. — Я ине ожидала, что такая простая затея выйдет мне боком. До сих пор не могуповерить, что этот мир настолько пронизан иронией.

— Если хочешь, чтобы я оценил шутку в полном объеме,будь добра, объяснись.

— Придется. С одной стороны, не хочется менять твоюнедоуменную мину на злорадную. С другой стороны, я по-прежнему в силах огорчитьтебя каким-нибудь новым способом.

— Что-то находишь, что-то теряешь, — заметиля. — Держу пари, кое-какие мелкие подробности тех событий смущают тебя досих пор.