Собеседник понизил голос до шепота:

– Да нет, врать не буду… Это, изволите знать, вон те самые…– он показал глазами в сторону разбойников. – Сначала они на вас и необращали особенного внимания, а потом отчего-то вдруг проявили самыйпристальный интерес, устроили аккуратнее, местечко выбрали посвободнее ипочище, примочки на голову клали… Их главный так и распорядился… Они до-олговокруг вас сидели, совершенно непонятно, отчего вы им так приглянулись… –шептал он почти беззвучно. – Неспроста это, ваша милость, неспроста. Вы сними поосторожнее и поаккуратнее, народ, сами понимаете, видывавшийвсевозможные виды, для них любого замочить, что два пальца… Терять-то нечего –на Катайр Крофинде не вешают, только срок увеличивают, а этим, легко просечь,серьезного человека не особенно и запугаешь…

Сварог посмотрел в ту сторону. Семерка серьезных людейпо-прежнему сидела к нему спинами – хотя, создалось полное впечатление, их таки подмывало обернуться. Словно угадав его мысли, сосед протянул:

– С чего их потянуло на доброту, в толк не возьму. Видно,для чего-то вы им надобны, и уж наверняка не для простой дури – вон, при нихнатуральная «скамейка», а если хотели покуражиться, тут полно народу послабжевас и попугливее, мелочи всякой пузатой… Они, если вы не поняли, определеннопрокрутили вам смотрины, это, как бы выразиться…

– Да ладно, все я понял, – сказал Сварог.

Откинулся назад, прижался спиной и затылком к нагревшимся задень доскам борта, прикрыл глаза. Все, что следовало знать, он уже выяснил, небыло смысла продолжать пустую болтовню. Самое время подумать, как из всегоэтого выбраться. Ситуация далеко не самая погибельная, нет особой опасности нидля жизни, ни для здоровья – всего-то попал ненароком под свой же собственныйуказ касаемо подонков общества, не на плаху везут, не на съедение чудовищу.Должен быть какой-то выход, но искать его нужно не с кондачка…

Пришлось в который раз убедиться, что не следует делатькульта из народной мудрости, в данном случае, из пословиц и поговорок. Утрооказалось ничуть не мудренее вечера. За ночь Сварог так и не придумал ничеготолкового. Вообще, ночь прошла скверно. Спал он вполглаза, чутко прислушиваясько всем звукам, доносившимся из вонючего и душного мрака, – был начеку, наслучай, если по каким-то своим неведомым соображениям разбойная братия вздумаетпротив него что-нибудь предпринять.

Обошлось. Они никак не дали о себе знать. С наступлениемтемноты устроили, правда, небольшое развлечение на свой манер – судя по возне,редким репликам и жеманному похихикиванию педрилы, незатейливо пользовали свою«скамейку», но потом угомонились. Настала спокойная тишина, прерываемая поройразве что чьим-нибудь вскриком во сне, бормотаньем, оханьем. Корабль шел навсех парусах при ясной, как можно понять, погоде, в узкие щели меж добротносколоченными досками пробивался серебристый лунный свет, иногда над головой, наверхней палубе, слышались ленивые разговоры стражников. Они, как стало понятноочень быстро, бдели недреманно – хорошо понимали, сволочи, что под ногами у нихполно людей, которым совершенно нечего терять. Всю ночь ходили вокруг люка, отборта к борту, от носа к корме, постукивая при этом, судя по звукам, древками иприкладами.

Спать Сварогу отчего-то не хотелось – видимо, долгоепребывание в беспамятстве сошло для организма за длительный здоровый сон. Да инапряжение нервов давало себя знать. Так что хватало времени, чтобы о многомподумать трезво и рассудочно…

Бессмысленно было гадать сейчас, кто из его людей погиб привзрыве, а кто уцелел. Кто-то определенно погиб, а у кого-то были все шансыуцелеть: например, у Мары с Гаржаком, находившихся на корабле, в отдалении отсуши. Зато те сыскари, что остались ждать поодаль от ворот, наверняка,бедолаги, попали под взрыв…

Итак, часть тех, кто прибыл с ним в Фиарнолл, уцелела. Новот дальше-то что? Его, несомненно, начали искать практически сразу, насколькоэто вообще было возможно в наступившей сумятице, – но, ручаться можно, ниодна живая душа не в силах догадаться, что некий начальник конвоя, озабоченныйтем, чтобы сошелся счет вверенного его попечению поголовья, решил, добратьразницу за счет первых подвернувшихся под руку мирных граждан… Зная Мару иГаржака, зная остальных – например, баронессу, которая в ночной вылазке неучаствовала, а оставалась в городе – можно с уверенностью говорить, что сейчаск месту взрыва согнали все наличные полицейские силы Фиарнолла. И, ничего не объясняяим прямо, велели, надо полагать, из кожи вон вывернуться, но просеять черезсито каждую кучку вырванной взрывом земли в поисках живых и мертвых. Да,примерно так и будут действовать его люди, обнаружив, что король пропал безвести.

Короля, разумеется, не найдут ни живым, ни мертвым. И тогда…А вот тогда – ничего. Если не отыщется свидетелей, видевших, как этот сраныйвертухай уволакивал на плавучую тюрьму беспамятных, поиски зайдут в тупик.Можно привлечь хоть целую армию, но какие задачи прикажете перед ней поставить,если известно, что король словно в воздухе растаял? То-то…

Оставалась слабая надежда на старуху Грельфи, способную спомощью каких-нибудь ухваток из своего не особенно богатого арсенала учуятьСварога на плывущем к Катайр Крофинду корабле, – но надежда, вот именно,слабая. Дохленькая, если откровенно. Может, старуха сумеет, а может, и нет…

Само собой разумеется, следует отмести громогласноеобращение к вертухаям. Нет смысла называть себя, перечислять свои титулы,настаивать на своей подлинности, грозя виселицей и плахой. Все равно никто неповерит, как не поверил бы он сам на их месте. Чересчур фантастично. Еслиисключить полтора десятка посвященных в тайну людей – при том, что неизвестно,сколько из них вообще осталось в живых – весь окружающий мир пребывает вуверенности, что король Сварог сейчас находится в своем латеранском дворце,из-за плохого настроения заперся в покоях и на людях почти не появляется, развечто пару раз в день проходит по галерее, прогуливается по плоской крыше.

Между прочим, это недалеко от истины: роль Сварога во дворцевыполняет примитивная обманка, бестелесное подобие, двойник-призрак,оставленный там Сварогом для пущей убедительности.

Нет, ни одна собака не поверит, что властелин чуть ли невсего Харума вдруг оказался переряженным в фиарнолльском порту. Только напосмешище себя выставишь, объявляясь. Этот вариант отпадает.

Остается либо покорно дожидаться прибытия на остров ипопытаться что-то предпринять там, либо в полном соответствии сприключенческими романами (а также подзабытой идеологией марксизма-ленинизма,предписывающей угнетенным непременно восставать против угнетателей) поднятьсотоварищей по несчастью на бунт, передушить вертухаев, захватить корабль…

Вариант номер два по здравому размышлению представал решительноневыполнимым. Препятствовала специфика плавучей тюрьмы. Здесь, в камере,бунтовать можно сколько угодно – весь бунт сведется к матерным выкрикам инапрасной беготне от стены к стене. Конвой на подобный «мятеж» не обратитособого внимания, разве что посмеется от души, наблюдая все это сверху, сбезопасного расстояния…