— Может, мы не станем усложнять дальше? — спросил Дэн и потрогалрукой висок, то самое место, из которого вылезали белые кости и черное месиво,бывшее с утра его мозгом. — Может, нам стоит попробовать все наладить?

Он хотел было прибавить что-то из фильма, вроде «Дай мне ещеодин шанс» или «Видит бог, я не могу без тебя», но не стал.

Какой еще шанс? Нет никакого шанса!

Они или будут вместе и дальше, или не будут. И никакихиллюзий.

«Грязный Гарри», шелковая ночная сорочка, купленная на всесэкономленные за год деньги ей на Рождество, ветер дальних странствий — онимного ездили, и все по самым дешевым мотелям, — секс на старом одеяле впроржавевшем кузове их старикана, огромные голубые звезды на утреннем небе, иеще то, как она бежала к нему навстречу, когда он прилетал из командировок, —она тогда еще приезжала его встречать, добившись пропуска на военную базу, —все это осталось позади и никогда не вернется, и об этом можно сожалеть сколькоугодно!..

Вернуть — никогда.

— Нет, Дэнни, — грустно сказала жена. — Ничего нельзяналадить. У тебя будет следующая командировка, а у Бобби и Надин очереднаявечеринка, и я опять пойду на нее одна. А потом Сикорски купят дом, как у Эшли,а мы…

— У нас отличный дом, — бросил он с раздражением. — Ну зачемнам какой-то другой?! Или вместо двенадцати комнат ты хочешь тридцать шесть? Иеще пару горничных и садовника?

— Меня повысили, — вдруг заявила она совершенно спокойно. —Я прошла все испытания, и я теперь партнер, Дэн! Я партнер!

— Поздравляю тебя.

— И я буду партнером в Сиэтле.

— Где?!

— А что тут такого?! В Вашингтоне партнеров достаточно, именя перевели в Сиэтл.

Вот оно в чем дело.

Дети, командировки. Северный полюс и Саддам Хусейн ни причем. Как это я сразу не догадался?! Офицер, черт возьми, всю жизньпроработавший в федеральной службе безопасности!..

— И ты уже согласилась?

— Да.

Теперь, когда все стало ясно, он перестал задавать глупыевопросы. Теперь он утверждал, а она только кивала.

— Ты давно приняла решение.

— Да.

— Ты все обдумала и даже обсудила со своим адвокатом.

— Дэнни…

— Ты поставила в известность своего шефа, этого чертовогоублюдка, потому что он давно положил на тебя глаз. И сам он только недавноразвелся в третий раз.

— Дэн Уолш!

— Ты сходила в клуб разведенных женщин и поучаствовала впаре тренировочных заседаний, где все эти разведенные стервы научили тебя, какнужно бросать мужей.

— Уолш!

— Они очень тебе сочувствовали, потому что ни одна из них,разумеется, не согласилась бы жить с мужчиной, который иногда ездит вкомандировки!

— И еще проводит на работе гораздо больше времени, чем дома,и еще носит под пиджаком пистолет, и знает кучу дурацких государственных тайн,и надувается, как индюк, когда спрашиваешь у него, во что была одета перваяледи, когда вышла к завтраку в этом.., о боже мой.., в Китае, вот где!

— Пистолет у меня в сейфе, а не под пиджаком, тайн я неразглашаю, вопрос костюма первой леди — не мой, а протокольной службы.

— Перестань, Уолш! Тебе не запудрить мне мозги! И мнедействительно очень помогли в центре реабилитации разведенных женщин, и мнеочень важно, чтобы ты был…

— Стоп, — сказал полковник Уолш, один из лучших специалистови один из самых доверенных офицеров президента Соединенных Штатов. — Ты ведь покаеще не разведенная женщина, если я правильно понимаю?

— Что ты имеешь в виду?

— Я узнал о том, что ты планируешь со мной развестись,только сегодня. А реабилитироваться в центр ты пошла заранее. Значит ли это,что ты приняла окончательное решение и я ничего не могу изменить?

Она взглянула на него и опустила голову.

— Есть ли еще что-то, о чем я должен знать, чтобы невыглядеть идиотом перед адвокатом?

Она молчала.

— Так, — подытожил он. — Что именно? Любовник?

— Нет!

— Дом?

— Не смей думать обо мне, как о какой-то шлюхе, которая…

— Счета?

Солнце все припекало, как будто наваливалось на его беднуюголову. На стоянку перед кафе зарулил огромный лимузин, из него вышел человек взеркальных очках, с пышными бакенбардами и в розовой пиджачной паре. Онпостоял, давая всем желающим себя осмотреть, а потом неторопливо направился кдверям.

Калифорния, будь она проклята!..

— Что со счетами? Ты перевела на себя все или только общие?

— Общие, — быстро и виновато призналась она. — Как бы ямогла перевести все?! Я считаю, что это справедливо, Дэнни. Это простокомпенсация за то время, что я провела одна.

— О'кей. — Он поднялся и снова пересел на другую сторону,сознательно отдаляя себя от нее.

Придется привыкнуть. Теперь ко многому придется привыкатьзаново.

Нет, не так. Теперь придется долго и мучительно привыкать ктому, что я один и за спиной у меня пустота, а не одна из «великих американскихценностей», называемая семьей.

— Когда ты перебираешься в Сиэтл?

— Чем скорее, тем лучше. Шеф не может ждать, потому что втом офисе не закрыта эта вакансия.

— Ладно, — перебил ее он. В голове и на душе стало совсемскверно. — Ты вернешься в Вашингтон со мной?

Она покачала головой, достала из сумки темные очки и нацепилаих — отгородилась от него окончательно.

— Я не хотела бы ехать с тобой в одной машине через всюстрану, Дэн. Думаю, что прилечу на самолете. Тем более что мне нужно вернутьсякак можно быстрее, потому что офис в Сиэтле не может ждать.

— Я знаю, — сказал он с досадой. — Там не закрытавакансия!..

— И не смей оскорблять меня, Дэн Уолш! Мой адвокат…

— Я ничего не хочу слышать про адвокатов. Но долженпредупредить, что делиться придется честно. Я не могу отдать тебе все иостаться нищим.

— Как ты можешь так говорить, Дэн?!

— Я могу. Потому что ты перевела на себя все наши общиесчета.

— Это всего лишь компенсация, я уже сказала…

— Черт с ней. Все остальное разделим так, как положено позакону. Согласна?