Эх, хороша была командировка с Натусей на теплоходе! Звездысияли, на воде было уже тепло, несмотря на то что лето только началось. Коля,втянув живот, мужественно балансировал на вышке, привлекая благосклонноеНатусино внимание, а потом ласточкой кидался в бассейн и однажды сильно зашибживот и то, что ниже, чуть не до слез. Натуся оказалась девахой простецкой ибез глупостей — опрокидывала джин с тоником, резалась в картишки с соседями постолу, к ужину выходила в прозрачной маечке, белых брючках и на шпильках,волосы собраны в хвост. Теплоход представлялся ей райской обителью, а КоляСаньков повелителем этой обители, суть господом богом. Он шикарно заказывалкоктейли, носил белые джинсы, поигрывал в пинг-понг с теплоходными жиголо, зналмножество анекдотов и умел их рассказывать, бросался с бортика в бассейн, наужине заказывал музыкантам песню «Ах, какая женщина!..» и элегантно приглашалНатусю танцевать. А по вечерам они бродили по палубе, целовались в шезлонгах,смотрели на звезды и подставляли пылающие лица волжскому ветру.

Не жизнь, а просто праздник какой-то!..

И как все ужасно закончилось — гадкими фотографиями,истерикой жены и криками «пошел вон!». Жизнь вообще очень подлая штука!..

Коля постоял, прислушиваясь, а потом с тоской взглянул накучу вещей. И что дальше?.. Ну, найдет он сумку, ну, попихает в нее шмотки, апотом что? Кухню пополам, детей об стенку и тапочки в окно? Самое главное, онсовсем не чувствовал себя виноватым и был страшно зол на ту сволочь, чтосделала снимки, да еще прислала их жене! Главное, зачем прислала-то? Ладно бы,угрозы разоблачения и требования денег, так ведь нет этого ничего!

Из коридора послышался какой-то шум, и в спальню влетелажена с той самой сумкой, которую он не знал где взять.

— Вот тебе, Колечка, котомка твоя, давай, собирайся ипроваливай с глаз моих!

Не глядя, она сгребла с кровати накиданные им вещи — за нимипотащилось и одеяло — и стала ожесточенно запихивать в сумку.

— Ты.., подожди, — попросил он жалобно. — Ты.., это.., тывсе не так поняла…

— Я?! Я не так поняла?! Фотки со шлюхой я не рассмотрела?!Или ты с ней в кровати синхронным плаваньем занимался?! Я думала, у меня мужесть, а ты мне больше не муж! Ты подлец, и душа у тебя подлая!..

— Да нет… — забормотал он. Она отшвырнула пододеяльник,который лез в сумку, дернула его, раздался треск. — Просто.., это не то, что тыдумаешь…

— Просто тебе деваться некуда, урод проклятый! Вот ты иноешь теперь! Ноет он! А вот это ты видел?! — Она выдернула руку из сумки исунула ему под нос фигу, сложенную из неухоженных красных пальцев. Фига былатак близко, что он отшатнулся. — Раньше надо было думать, когда ты всяких шлюхтрахал, а сейчас поздно! Убирайся вон из моего дома, и чтобы духу твоего тут небыло!..

В два счета она набила сумку, скинула ее на пол, уселасьверхом и затянула «молнию», а потом пинками погнала баул к двери. Сумка ползла,зацепившись за ковер, и ковер постепенно собирался неровными складками.

Собственно, эти складки — последнее, что осталось в голове уКоли Санькова, где все тоже пошло складками, и он вдруг осознал себя во двореродной многоэтажки, на лавочке, сумка стоит рядом, в пыли, и из кособокой урнытянет тленом.

Трясущейся рукой он вытер мокрый, холодный лоб и огляделся.

И куда теперь?.. И что теперь?..

В голове неотвязно крутилась подлая и неуместная мыслишка,которую все повторяла его зараза-жена, — раньше нужно было думать! — но этумыслишку он отверг. Как это он мог думать раньше, когда Натуся была стольнеотразима! А до Натуси Танюша была хороша, а до Танюши, кажется, Надюша, аможет. Катюша. Думать раньше — значит, лишить себя всех жизненных удовольствий,заранее и навсегда, а как такое возможно?!

К Натусе поехать нет никакой возможности — она не примет, аесли вдруг примет, еще хуже!.. Тогда на ней придется жениться, значит,разводиться со старой женой, а как же ребенок?! Он, Коля Саньков, живет радиребенка, это всем известно!

И.., лень.

Новая жена, новые хлопоты. Новые родственники, новые бигудив раковине, новые чашки на кухне, да и сама кухня, выходит, новая! А где еевзять?! Придется снимать углы.

Коля Саньков, который в родном отеле руководил«лагидж-боями», то есть специальными людьми, что таскают чемоданы приезжающих иотъезжающих, а заодно и грузчиками, не хотел никаких таких проблем. Они егопугали.

— Ты чего сидишь, мужик? — вдруг спросил кто-то рядом. — Даеще с портфелем! — «Портфель» было произнесено с ударением на первый слог. —Ночевать, что ль, негде? Приезжий? Или жинка выгнала?

Коля осторожно повернул голову и посмотрел. Рядом с ним налавочку пристроился обыкновенный мужичонка в полосатой майке и зеркальныхочках. Мужичонка крутил на пальце ключи от машины. Ключи вдруг сорвались,бухнулись в пыль рядом с его сумкой.

— А, чтобы тебя!.. — пробормотал мужичонка, поднял ключи ивытер руку о джинсы.

— Бабы, они такие, — продолжал он как ни в чем не бывало, иопять стал крутить ключи. — Они порождение сатаны, сказано в Писании!

Коля подпер рукой голову, в которой вертелись жернова, билиотбойные молотки и несколько подъемных кранов все время роняли бетонные плиты,и ничего не ответил за неимением сил.

— Может, выпьешь со мной? — вдруг с надеждой поинтересовалсямужик. — А то ведь у меня дома тоже змея подколодная затаилась, идти неохота, авыпить не с кем!

Коля Саньков отнял пальцы от воспаленных глаз и покосился намужичонку. Даже это движение доставило ему невыразимые муки.

— Давай, мужик! — подбодрил тот. — Я же вижу, маятно тебе!Пойдем, полечимся! У меня и машина тут рядышком, а на проспекте пивнякзашибенный, бар «У Муслима» называется, знаешь?

Коля пожал плечами. Ему было все равно, лишь бы«полечиться», а мужичонка предлагал простой и действенный способ.

— Ну давай, давай, а там, может, придумается чего! Может, уменя переночуешь, а жинка одумается! Много ли им, бабам, надо! Волос долгий, умкороткий, она к утру и не вспомнит, из-за чего на тебя вызверилась! Ух,сатанинское отродье!..

— У меня деньги есть, — прохрипел Коля, судорожно пытаясьвспомнить, есть или нет, — я тебе заплачу!

Мужичонка махнул рукой:

— Да я и сам нынче при деньгах! Нам получку выдали, наслужбе-то! Только зачем я всю получку той змее подколодной понесу, что у меня вдому угнездилась! Сейчас мы ее с тобой на двоих-то!.. Хоть чего-нибудь себе, ужтого, что я выпью, она у меня не отнимет!

И он хрипло засмеялся над такой своей шуткой.

— Вставай, вставай, пошли!..