Король встал, свистнул псам и направился к дверям,раскидывая солому, покрывающую пол комнаты. У дверей обернулся.

– Если получится, ведьмак, награда твоя. Возможно, ещекое-что подброшу, если выкажешь себя хорошо. Конечно, в болтовне относительноженитьбы на принцессе нет ни на грош правды. Надеюсь, ты не думаешь, что явыдам дочь за первого попавшегося проходимца?

– Нет, государь, не думаю.

– Ну и славно. Это доказывает, что ты не глуп.

Фольтест вышел, прикрыв за собой двери. Велерад и вельможа,которые до этого стояли, тут же уселись за стол. Ипат допил наполовину полныйкубок короля, заглянул в кувшин, чертыхнулся. Острит, занявший карло короля,глядел на ведьмака исподлобья, поглаживая резные подлокотники. Сегелин,бородач, кивнул Геральту.

– Присаживайтесь, господин ведьмак, присаживайтесь.Сейчас ужин подадут. Так что бы вы хотели узнать? Градоправитель Велерад, ядумаю, сказал вам все. Я знаю его, уверен, что он сказал скорее больше, чемменьше.

– Всего несколько вопросов.

– Задавайте.

– Господин градоправитель сказал, что после появленияупырицы король призвал многих Посвященных.

– Так оно и есть. Только говорите не «упырица», а«принцесса». Так вам легче будет избежать оговорки при короле… и связанных снею неприятностей.

– Среди Посвященных был кто-нибудь известный?Знаменитый?

– Такие бывали и тогда, и сейчас. Имен не помню… А вы,господин Острит?

– Не припомню, – сказал вельможа. – Но знаю,что некоторые пользовались славой и признанием. Об этом многие говорили.

– Было ли у них согласие в том, что заклятие можноснять?

– Им далеко было до согласия, – усмехнулсяСегелин. – По любому вопросу. Но такое предположение высказывали. Речь шлао простом, вообще не требующем магических способностей методе, и, как я понял,заключался он в том, чтобы провести ночь, от заката до третьих петухов, вподземелье, рядом с саркофагом.

– Чего уж проще, – фыркнул Велерад.

– Я хотел бы услышать, как выглядит… принцесса.

– Принцесса выглядит как упырь, – рявкнул Велерад,вскакивая со стула. – Как самый что ни на есть упыристый упырь, о какоммне только доводилось слышать! В ее высочестве, королевской доченьке, проклятомублюдочном ублюдке, четыре локтя роста, она похожа на бочонок из-под пива, апасть у нее от уха до уха, полная зубов, острых как кинжалы, у нее кроваво-красныезенки и рыжие патлы. Лапищи с когтями как у рыси, свисают до самой земли!Удивительно, как это мы еще не начали посылать ее миниатюры дружественнымдворам! Принцессе, чтоб ее чума взяла, уже четырнадцать годков, самое времявыдать замуж за какого-нибудь принца!

– Притормозите, градоправитель, – поморщилсяОстрит, поглядывая на дверь. Сегелин слабо улыбнулся.

– Описание весьма красочное и достаточно точное, аименно это вас интересовало, уважаемый ведьмак, верно? Велерад только забылдобавить, что принцесса передвигается с невероятной быстротой и что она гораздосильнее, чем можно судить по росту и строению. А то, что ейчетырнадцать, – факт. Если это имеет значение.

– Имеет, – сказал ведьмак. – А на людей онанападает только в полнолуние?

– Да, – ответил Сегелин. – Если это случаетсяза стенами старого дворца. Во дворце же люди погибали независимо от фазы Луны.Но из дворца она выходит только по полнолуниям, да и то не всегда.

– Был ли хоть один случай нападения днем?

– Нет. Днем – нет.

– Она всегда пожирает жертвы?

Велерад смачно сплюнул на солому.

– А чтоб тебя, Геральт, сейчас же вечерять будем. Тьфуна тебя! Пожирает, обгладывает, оставляет – по-разному, в зависимости, видать,от настроения. У одного только голову отгрызла, нескольких выпотрошила, а другихобгрызла начисто, можно сказать, наголо. Мать ее…

– Осторожнее, Велерад, – прошипел Острит. –Об упырице – что хочешь, но Адду не оскорбляй, потому как при короле-то и самне отважишься.

– А выжил кто-нибудь из тех, на кого она напала? –спросил ведьмак, казалось, не обратив внимания на вспышку вельможи.

Сегелин и Острит переглянулись.

– Да, – сказал бородач. – В самом начале, летшесть назад, она набросилась на двух солдат, стоявших на страже у склепа.Одному удалось сбежать.

– И позже, – вставил Велерад, – мельник, накоторого она напала за городом. Помните?

В комнатку над кордегардией, где поместили ведьмака,мельника привели на другой день поздним вечером. Привел его солдат в плаще скапюшоном.

Особых результатов беседа не дала. Мельник был напуган,бормотал и заикался. Гораздо больше ведьмаку сказали его шрамы: у упырицы быливнушающие уважение челюсти и действительно очень острые зубы, в том численепомерно длинные верхние клыки – четыре, по два с каждой стороны. Когти, пожалуй,острее рысиных, хоть и не такие крючковатые. Впрочем, только поэтому мельнику иудалось вырваться.

Покончив с осмотром, Геральт кивком отпустил мельника исолдата. Солдат вытолкал парня за дверь и скинул капюшон. Это был Фольтестсобственной персоной.

– Не вставай, – сказал король. – Визитнеофициальный. Ты доволен допросом? Я слышал, ты с утра побывал во дворце?

– Да, государь.

– Когда приступишь к делу?

– До полнолуния четыре дня. После него.

– Хочешь сначала взглянуть на нее?

– Нет нужды. Но насытившаяся… принцесса… будет не такподвижна.

– Упырица, мэтр, упырица. Брось дипломатничать.Принцессой-то она только еще будет. Впрочем, именно об этом я хотел с тобойпоговорить. Отвечай неофициально, кратко и толково – будет или не будет? Тольконе прикрывайся своими кодексами.

Геральт потер лоб.

– Я подтверждаю, государь, что чары можно снять. И еслине ошибаюсь, действительно проведя ночь во дворце. Если третьи петухи застанутупырицу вне гробницы, то снимут колдовство. Обычно именно так поступают с упырями.

– Так просто?

– И вовсе не так просто, государь. Во-первых, эту ночьнадо пережить. Во-вторых, возможны отклонения от нормы. Например, не одну ночь,а три. Одну за другой. Бывают также случаи… ну… безнадежные.