"Да, ваша честь, да.

Да, да, да, сэр".

Пока Джералд раздвигал ее ноги, Джесси слушала, как онаобъясняет судье, похожему на Харри Ризнера, как они начали с шелковых шарфов икак она позволила, чтобы игра продолжалась. И дальше пошли в ход веревки, а заними и наручники, хотя она быстро устала ото всей этой дребедени.

Ей это стало противно. Противно? Так противно, что онапозволила Джералду прокатить себя 83 мили от Портленда до озера в октябрьскийвыходной? Так противно, что она снова позволила ему привязать себя, как собаку?Так противно, что она оставила на себе только прозрачные нейлоновые трусики?

Ну как же судья всему этому поверит и ощутит к ней глубокуюсимпатию! Разумеется, поверит. Она явственно видела себя на скамье длясвидетелей и слышала показания: "Вот, так я и лежала, в наручниках,прикованная к спинке кровати, и на мне не было ничего, кроме кое-какого белья сВиктория-стрит и улыбки, однако в последний момент я изменила свое отношение ковсему этому. И Джералд знал об этом, значит, это изнасилование.

Да, сэр, именно так. Спасибо, ваша честь".

Она вынырнула из этой красочной фантазии, чтобы увидетьДжералда, склонившегося над ее трусиками. Он скрючился на коленях между ее ногс таким глубокомысленным выражением лица, словно собирался сдавать выпускнойэкзамен, а не взять силой жену. Струйка белой слюны сползла с его нижней губы.

«Дай ему это сделать, Джесси. Дай ему опорожниться. Этоштука бурлит там у него и не дает ему покоя, ты же знаешь. Она всех их делаетбезумными. Когда он освободится от своего груза, ты снова сможешь говорить сним. Ты сможешь установить с ним какие-то отношения. Так что не устраивай шума– просто лежи и жди, пока он кончит».

Хороший совет, и она бы последовала ему, если бы не этановая сила, которая появилась в ней… Этот безымянный пришелец однозначнозаключил, что обычный советчик Джесси – она привыкла называть его Хорошей Женой– на самом деле просто поганый слизняк. Джесси позволила бы ситуацииразвиваться, как обычно, однако тут случились сразу две вещи. Во-первых, она осознала,что, хотя запястья прикованы к спинке кровати, ее ноги свободны. Во-вторых, втот момент, когда она поняла это, слюна упала с его подбородка и попала в еепупок. Это было какое-то знакомое состояние, она испытала ощущение deja vu.Комната вдруг словно потемнела, будто свет стал проникать сквозь дымчатоестекло.

«Это его дрянь, – подумала она, хотя понятно было, что этоне так, – его дрянная слизь…» Ее реакция была направлена не столько противДжералда, сколько против отвращения, которое закипело в глубине ее рассудка. Всущности, она не собиралась что-то предпринимать осознанно, просто действовалаинстинктивно, как женщина, со страхом и гадливостью ощутившая, что в ее волосахзапуталась летучая мышь.

Она подобрала свои ноги – при этом правое колено чуть незадело его опускающийся все ниже подбородок – и затем с силой выпрямила их.Правая ступня ударила его в живот. Пятка левой ноги попала прямо в его мошонку.

Джералд откинулся назад, а его рука метнулась вниз. Онзадрал голову вверх, к белому потолку, на котором гасли последние отсветызаката, и издал высокий, рваный вопль. В этот же момент закричала гагара наозере, создав нежданный контрапункт; для Джесси это прозвучало как издевкаодного мужика над другим.

В его глазах теперь не было блеска. Они были широкораскрыты, голубые, как чистое небо в окне (а воображаемая картинка этого небанад пустынным осенним озером просто заворожила ее, когда Джералд позвонил изконторы и сказал, что у него отменена деловая встреча, и спросил, не хочет лиона съездить на природу хоть на денек, а может, и переночевать там), и в егозрачках утвердилось выражение агонии, которое заставило ее в испуге закрытьглаза. Жилы надулись на его шее. «Я их не видела с того дождливого лета, когдаон бросил садоводство», – подумала Джесси.

Стон постепенно замирал. Казалось, некто с пультомуправления Джералдом в руке медленно убавляет звук. На самом деле все былопроще: стон длился почти тридцать секунд, и ему просто не хватило воздуха.Розовые пятна на его щеках и лбу теперь стали почти буро-красными.

«Господи, что ты сделала! – раздался обморочный голосХорошей Жены. – Что ты сделала!» «У-ух, черт, вот это ударчик, н-да!» –произнес новый голос.

«Ты же ударила своего мужа в пах! – вопила Хорошая Жена. –Господи, разве можно так поступать?! И как ты можешь еще шутить по этомуповоду!» Она знала (или полагала, что знает) ответ на последний вопрос. Онапоступила так, потому что ее муж собирался совершить насилие, а потомпредставить это как непонимание между двумя сексуальными партнерами вгармоничном браке, которые просто играли в обычную эротическую игру. «Ну, этопросто такая игра, – скажет он после и пожмет плечами, – и виновата игра, а нея. Нам не обязательно играть в нее снова, Джесс, если ты не хочешь».

При этом он, естественно, понимает, что она уже ни за что насвете не подставит снова запястья для наручников. Нет, это был тот случай,когда семь бед – один ответ, Джералд это знает и теперь старается выжать изситуации все возможное.

Мгла, сгустившаяся в комнате, теперь стала всеохватывающей,а этого она и боялась. Джералд все еще беззвучно стонал – во всяком случае, онаничего не слышала. Кровь так прилила к лицу, что местами оно казалось совсемтемным, как у негра. Джесси видела большую вену – или это была сонная артерия,черт его знает, в таком положении не до деталей, – она бешено пульсировала подбритой кожей шеи. Вена или артерия, но она, казалось, готова была лопнуть, илипкая волна страха охватила Джесси.

– Джералд?.. – Ее голос прозвучал неуверенно и виновато, этобыл голос девочки, которая разбила дорогую вещь на вечеринке у подруги. –Джералд, что с тобой?

Это был, конечно, глупый вопрос, ужасно глупый, однакозадать его было как-то проще, чем те вопросы, которые один за другим возникалив ее уме: «Джералд, тебе больно? Джералд, ты не умрешь?» «Конечно, он не умрет,– нервно отозвалась Хорошая Жена. – Ты ударила его очень больно, теперь тыдолжна раскаяться и поскорее помочь ему. А он не умрет, тут никто не умрет».

Джералд продолжал судорожно хватать ртом воздух и не ответилна ее вопрос. Одна его рука лежала на животе, другая бродила в пораженном паху.Наконец обе они поднялись: они напоминали умирающего лебедя. Джесси увиделаголую ногу – свою голую ногу – и алое пятно на фоне бледно-розового животамужа.

Он силился вдохнуть, как бы пытаясь обрести дыхание, а онаощущала миазмы, похожие на запах гнилого лука.

«Это что, предельное дыхание? – думала она. – Так, кажется,учили в школе на уроках биологии?.. Да, по-моему, так. Такое бывает при шоке иу утопающих. Выдохнув, падаешь в обморок или…»