— И вы готовы в этом участвовать?

— С вами — да. С кем другим ни за что бы не согласилась, нос вами готова.

— За что же такое предпочтение?

— Видела вас с неделю назад или около этого. Вы были в моемкоктейль-баре с какой-то молодой женщиной.

— И вы знаете, кто я такой?

— Мне на вас указали, как на Дональда Лэма, детектива.

— Хорошего мало.

— А что в этом плохого?

— Детектив старается держаться в тени. Не в его интересахвыделяться среди окружающих, быть на задворках — вот к чему он всегдастремится.

— Тогда, — прокомментировала она, — не могу сказать, что выв этом преуспели, Дональд. Впрочем, мне наблюдать за вами доставилоудовольствие.

— Почему же?

— Потому что вы оказались истинным джентльменом.

— Как вы догадались?

— Ваша девушка была влюблена в вас по уши, а вы вели себянастолько корректно, вы не… о, не знаю, как сказать. Словом, не позволяли себеничего лишнего, были настолько милы, хотя, при желании, могли бы получить отнее многое.

Вот поэтому, когда встал вопрос о том, согласна ли явыступить на пару с частным детективом, мой ответ был, что только при одномусловии, чтобы этим детективом оказались вы, так как речь идет о весьмащекотливом и опасном деле, Дональд. Впрочем, вы об этом знаете не хуже меня.

— Знаю.

— В номерах этого мотеля — двуспальные кровати, возможно,придется одной из них воспользоваться…

Ну, хотелось бы верить, что в подобной ситуации вы поведетесебя как джентльмен.

— Попытаюсь быть на высоте.

— Тогда я согласна. Не хотите ли заскочить, чтобы обсудитькое-какие детали?

— Например, какие?

— Как держать себя друг с другом.

— Стоит ли?

— Послушайте, Дональд, я не собираюсь сидя на стуле провестивсю ночь, как и не собираюсь спорить с вами до самого утра. Свет будет выключентогда, когда я этого пожелаю, ну и все прочее… словом, вы понимаете. Только смоего согласия…

— Я подъеду, — сказал я.

— Один, — предупредила она меня.

— Там будет видно, — закончил я разговор.

Положив трубку, я повернулся к Аллену.

— Наша контора согласна за две тысячи баксов плюс издержкиподменить вас на эту ночь в мотеле.

Предупреждаю насчет издержек — они могут влететь вам вкопеечку. Итак, вы хотите от нас, чтобы ни при каких обстоятельствах ваше имяне было связано с Карлетоном Блеветом, который остановился в мотеле в ту ночь,когда был убит Ронли Фишер. Ничто другое вас не волнует, как и то, как я этогодобьюсь.

Согласны?

— Все верно.

— Так и запишем, — сказал я и повернулся к Берте. — Вызовистенографистку, нам понадобится документ за его подписью. Надеюсь, ясно? —добавил я.

— Куда ты намылился, Дональд?

— На выход.

Уже по дороге к двери я бросил через плечо.

— И подстрахуйся, заполучи эти две тысячи долларов ужесейчас, в качестве задатка.

Лицо Берты исказилось от бессильной ярости.

Элси Бранд, моя секретарша, поинтересовалась:

— Что обломилось Берте сегодня утром?

Усмехнувшись, я пояснил:

— У нее там клиент, который чуть ли не ползает на брюхе. Онпытается вызвать сочувствие к себе, сетуя на свою судьбину на семнадцати языкахмира, в том числе и на скандинавском.

— И ты собираешься прийти к нему на помощь?

— Возможно.

— Ты рискуешь, Дональд?

— А это как повезет, — ответил я. — Вся штука в том, чтоздесь замешано убийство Ронли Фишера в субботу, а так как мне, возможно,придется провести ночку с прекрасной сиреной, то окажется не лишней подборкагазетных вырезок на Фишера.

Лицо ее вспыхнуло:

— Дональд!..

— Не возникай. Если хочешь знать, то это дельце попало комне только из-за тебя, — прервал я.

— Еще чего?

— Помнишь наш визит в коктейль-бар «Кок и Тхистл»?

— Да. Ну и что?

— Кое-кто обратил на нас внимание и счел за премилуюпарочку. — Ее лицо немного покраснело. — А посему принял меня за джентльмена.

— На каком основании, Дональд?

— Думается, на том, что не давал своим рукам воли.

— А кто же позволяет распускать себе руки в коктейль-баре?

— Могу только предположить, что некоторые мужчины так иделают, но, вероятно, прежде мне это просто не приходило в голову. Эта особа,по-видимому, предрасположена против тех, кто не прочь полапать женщин.

— Нам всем это не по нутру.

— Что именно?

— Когда дают рукам волю.

— Ты за то, чтобы мужчина не вынимал руки из карманов, когданаходится с женщиной на людях?

— Нет, не совсем так, но…

— Что «но»? — уточнил я.

— Все зависит от мужчины, — протянула она, — лапают нас или…

— Или?

— Или ласкают, — отрезала она и внезапно переменила тему. —Я подготовлю тебе подборку газетных материалов, опубликованных в связи субийством Ронли Фишера.

— Ладушки, — сказал я. — И чем быстрее, тем лучше.

Когда я просматривал содержимое конверта, в котором Элсидоставила мне вырезки из газет, то убедился, что полиция топчется на месте занеимением обоснованных фактов, но необходимость вынуждает ее во что бы то нистало довести дело до логического конца.

Ронли Фишер был молодым помощником окружного прокурора. Емуудалось добиться успеха при расследовании пары крупных дел, и на этом он сделалсебе имя.

Смерть настигла его тогда, когда он вел дело Стонжа Клиффсаи Мэрилен Картис, обвиняемых в убийстве жены Клиффса. Клиффс утверждал, чтоубийство произошло случайно, в пылу сильной ссоры, когда его жена размахиваларевольвером 38-го калибра, угрожая убить его. Он приблизился к ней, чтобыотобрать у нее оружие; в этот момент она выстрелила и ранила его в руку, апотом он попытался выхватить револьвер и обезоружить ее и для этого сталвыкручивать ей руку.