«Все маленькие — глупые!» — сердито подумал Макар и побежал за ними.

И правильно сделал. Не успел он еще и добежать до кустов, как услышал крики:

Помогите! Спасите!

И кричали совсем не шутливыми голосами.

Макар как пуля пролетел сквозь кусты. Он вырвался на открытое пространство, чуть не оступившись в трясину, и увидел прямо перед собой. одну лишь голову гнома. То есть лилипута. То есть Нифа.

Тот барахтался в грязной болотной воде, не умея выбраться — наверное, тягучая грязь его не отпускала. Но все — таки руками Ниф держался за согнутую вершину длинной тонкой березки, которая росла на ближайшей кочке.

На этой же кочке стоял и Ладошка. Он протягивал к Нифу руку, но не дотягивался до него. Вокруг трясины бегал и хонорик, жалобно и тревожно нюкая «нюк — нюк — нюк». Это было единственное слово, которое он умел говорить и говорил во всех случаях. Сейчас оно выражало крайнюю тревогу.

Макар быстро подскочил к кочке, ухватился за березку и потянул ее на себя. Это помогло Нифу выбраться из грязи по пояс. Макар поднатужился еще — и наконец лилипут оказался рядом с ним.

Уф!.. — выговорил Ниф. Ладошка засмеялся:

Вот как вас надо было назвать! Уф, а не Ниф.

Уф! — повторил Ниф. — Спасибо!

Он еще несколько раз вздохнул, успокоился и начал благодарить более подробно.

Во — первых, — сказал он, — спасибо тебе, Ладошка: ты увидел, что я попал в беду. Во — вторых, спасибо Макару: он меня вытащил. А самое главное спасибо — хонорику.

Почему это — хонорику? — даже немного обиделся Макар.

А ведь это он оказал самую большую помощь. — Ниф, уже совсем не боясь, погладил Нюка. — Ладошка тоже, наверное, до этого бы додумался, но неизвестно, может, и не успел бы. Еще несколько мгновений — и я бы, наверное, утонул.

До чего додумался? — не понял Ладошка.

Да вот же! — Ниф показал на березку. — Хонорик сразу на нее прыгнул, она и нагнулась прямо ко мне. Нюк — то легонький, из трясины сразу выскочил, а я вцепился в березку и удержался на поверхности, пока Макар меня не вытащил. Так что вы все втроем — мои спасители.

— Нечего бегать по болоту, — пробормотал Макар, отряхивая грязь со штанов. Хонорик посмотрел на него и сразу же продемонстрировал, как правильно надо отряхиваться от грязи. С его шерсти полетел такой грязный веер, что все даже зажмурились.

Фу, Нюк! Прекрати! — завопил Ладошка. — А то мы все станем, как Ниф. Лилипут действительно был похож на чертика. Даже если бы он умел отряхиваться

так, как хонорик, у него бы ничего не получилось. Грязь стекала с него тягучими потоками.

Придется искать лужу почище и мыться, — проворчал он.

Там, на самом краю болота, вода почище, — сказал Макар. — И в костер сейчас веток подбросим. Согреемся и просушимся.

Лукошко с ягодами стояло на соседней кочке. Осторожно, чтобы не свалиться обратно в трясину, Ниф взял его и первым пошел обратно к костру.

Я понял, — вздохнул он. — В болоте главное — не бегать.

А ползать, — хихикнул Ладошка. — Или летать, как летающая лошадь.

Тут Макар опять заметил, что при упоминании о лошадях Ниф втянул голову в плечи. Как будто испугался.

Что случилось? — воскликнула Соня, когда они подошли к костру. — Почему вы такие мокрые?

Я не мокрый, — ответил Ладошка. — И Макар не мокрый. Мы только грязные. А они с Нюком в трясине были.

В трясине?! — ужаснулась Соня. — Больше мы сюда никогда не пойдем!

Согласен. Больше я сюда не пойду, — хмуро кивнул Ниф. И, обратившись к Нуфу и Нафу, добавил: — И вам не советую.

Что значит — вам? — недовольно поморщился Наф. — Мы же всегда все вместе, втроем ходим. Я даже не понимаю, почему ты за этим лукошком один побежал. Мы же неразлучная тройка.

А почему — тройка? — вдруг поинтересовался Макар. — Вы же говорили, что вас семеро. И Белоснежка еще.

А вас почему трое? То есть четверо, — не отвечая, спросил Наф.

Ну, мы же братья и сестра. А вы тоже братья?

А мы друзья, — сказал Нуф. — Этого, по — моему, достаточно. Ну все, нам пора.

Как это — пора? — удивилась Соня. — Ниф весь мокрый! Давайте лучше посидим у костра. До вечера еще далеко.

Идти тоже далеко, — вздохнул Нуф. — А мне почему — то в последнее время не очень нравятся вечера в здешнем лесу. Тем более замок близко.

Замок? — загорелись глаза у Макара. — Какой еще замок?

Самый настоящий, — ответил Наф. — Старинный. Правда, от замка там остались одни стены и развалины, но он от этого еще более страшный.

А что в нем страшного? — спросил Ладошка.

— Лошади, — ответил Наф. — Твои летающие лошади. Ладошка застыл, открыв от удивления рот.

И сразу же Ниф, Наф и Нуф заторопились домой.

Странные были эти лилипуты! Любопытные, но не общительные.

На вопросы, которые им задавали ребята, лилипуты старались не отвечать или отвечали неохотно. Но зато сами спрашивали много.

И про родителей, и про Опушкино, и про Москву, и про все — все они уже давно расспросили, а казалось, вовсе не устали спрашивать. Но, когда Ладошка в который раз спрашивал про лошадок летающих, лилипуты попросту умолкали, задумавшись о чем — то своем.

Соня даже несколько раз одернула Ладошку:

Ну что ты к ним пристал со своими лошадками? Надо будет — сами расскажут. Не только про лошадей, но и про замок лилипуты умалчивали.

Об этом их расспрашивал Макар. Но ничего толком так и не узнал. Он уже и сомневаться начал в существовании этого замка. И решил, что расспросит лучше не лилипутов, а своих родителей. Кому же, как не им, этнографам, знать историю этой местности!

Ниф, Наф и Нуф шли впереди, Ладошка с хонориком за ними, а потом — Соня и Макар. Наконец под ногами появилось что — то вроде тропинки, и Макар понял, что они здесь как раз и шли к болоту. А сейчас возвращаются обратно. Лилипуты шли уверенно, ни разу не сверившись с компасом. Наверное, они и без этого безошибочно ориентировались, если так быстро вышли на тропинку. Макар заметил, что они, несмотря на свой маленький рост, все равно часто припадали к земле, стараясь что — то на ней рассмотреть. Наверное, лошадиные следы. Почему же эти следы так волновали лилипутов?

Наф, идущий впереди всех, часто оглядывался и торопил:

Быстрее, быстрее пошли!

Но Ладошка скоро устал и попросился отдохнуть. Лилипуты неохотно остановились и стали ворчать.

Вечер! Скоро стемнеет, — сказал Наф.